— Ты сказала, что я ничем не помогу Томми. Мне оставалось одно — защитить других детей. Ради этого мне пришлось пожертвовать спокойствием мальчика.

— Я совсем другое имела в виду, не люблю, когда мои советы превратно толкуют. Я просто…

Я мог бы продолжить ее мысль. Она как-то сказала, что не хотела бы иметь ничего общего с человеком, который для достижения своей цели запускает жестокую судебную машину, при этом принуждая жертву страдать больше преступника.

— Дженет, может…

Она покачала головой. Если она что-то и хотела добавить, то это осталось тайной. Она направилась к выходу. В гулком зале звук ее каблуков отозвался азбукой Морзе. Исчезнув за дверью, она не обернулась.

Я ее понимал.

Глава 17

— Я должна первой обратиться к эпизоду с мистером Ризом, — сказала Бекки. — Необходимо, чтобы у присяжных сложилось определенное мнение до того, как они начнут обсуждать приговор.

— Нет. Оставь это мне. В противном случае присяжные решат, что я нарочно избегаю самого сильного аргумента защиты.

Я находился полностью во власти предстоящего заседания, где мне предстояло держать заключительную речь. Я не спал почти всю ночь, занятый поисками самых точных слов, поэтому сейчас не очень вникал в то, что говорила моя помощница.

Громовой раскат вывел меня из этого состояния.

— Черт возьми, Марк! Ты всегда занят только собой.

Она была права. Я не собирался упускать свой шанс. Никогда ранее я так сильно не желал обратить присяжных в свою веру.

Бекки озадаченно уставилась на меня. Без сомнения, она болела за дело.

Я сказал:

— Понимаю твое состояние.

— Да?! — Она нервно рассмеялась, пытаясь погасить свою злость и беспокойство. Мне показалось, что она тревожится не только за исход дела.

Мы обговорили то, с чем каждый из нас собирался выступить на заседании. Я не ущемлял свободу Бекки, но это ее не успокаивало. Мы покинули кабинет, погруженные в свои мысли.

Мне досталась сложная задача. Я вынужден был слушать обсуждение, дожидаясь своего часа, подавляя беспокойство, перебирая в памяти каждую мелочь. Бекки повезло больше. Она вскочила на последних словах судьи Хернандеса, обращенных к присяжным. Бекки выставила на подставку перед свидетельскими креслами переносную доску и обратилась к суду:

— Прошу обратить внимание на основные акценты этого дела, позволяющие утверждать, что подсудимый виновен в сексуальном преступлении с отягчающими обстоятельствами. Ребенок, не достигший четырнадцатилетнего возраста, подвергся насилию со стороны взрослого мужчины, тот заставил ребенка взять в рот свой половой орган… Сейчас вам раздадут копию обвинительного заключения, с которым вы ознакомитесь, прежде чем вынести приговор. Смею заметить, что в нем вы найдете упоминания о согласии потерпевшего на такого рода контакт. При рассмотрении дел о насилии над ребенком законодательством не предусмотрено обсуждение согласия малолетнего пострадавшего на сексуальные отношения со взрослым человеком. Дети недостаточно самостоятельны, чтобы принять такое решение. Взрослый человек в любом случае обязан нести ответственность за содеянное. Нет необходимости решать, был ли Томми принужден делать это, или он испытывал физическое влечение, или его скорее соблазнили, чем изнасиловали. Когда жертвой оказывается ребенок, речь не идет о совращении. Только о насилии.

Она прошлась перед присяжными, заглядывая в глаза каждому из них. Дойдя до свидетельского места, она вытянула в его сторону руку.

— Еще никому не удавалось лицезреть свидетеля, который утверждал бы, что он лжет. У каждого своя версия происшедшего, вне зависимости от ее истинности он будет стоять на своем.