|
– Дай только я окончательно проснусь. Господи, все тело затекло. – Когда спишь на твердой земле, по-другому не бывает, – ответил Эдди. «Особенно, если перед сном охотиться голой в болоте», – подумал Роланд. – Плесни мне водички, сладенький, – она подставила сложенные лодочкой ладони, и Эдди налил в них воды из бурдюка. Сюзанна умылась. – Холодная, однако! – Нако, – откликнулся Ыш. – Тебе-то умываться не надо, – улыбнулась ему Сюзанна. – Роланд, в твоем Срединном мире знают, что такое кофе? Роланд кивнул. – Его выращивали на плантациях Наружной Дуги. – Если мы будем проходить мимо, позаимствуем пару пригоршней, хорошо? Пообещай мне. – Обещаю, – ответил Роланд. Сюзанна тем временем пристально смотрела на Эдди. – Что-то случилось? Вы, мальчики, неважно выглядите. – Дурные сны, – ответил Эдди. – И у меня тоже, – поддакнул Джейк. – Не сны, – возразил стрелок. – Сюзанна, а ты хорошо спала? В ее взгляде читалась искренность. А в ответе он не уловил и намека на ложь. – Как убитая, собственно, я всегда так сплю. Один плюс в этих путешествии точно есть: «нембутал» можно выбросить с легкой душой. – О каком прыжке ты говорил, Роланд? – спросил Джейк. – Ментальном, – ответил Роланд и рассказал все, что знал. Что помнил от уроков Ваннея. Его рассказы о том, как Мэнни долго постились с тем, чтобы прийти в нужное состояние души, как бро-дили по свету в поисках того редкого места, где они могли совершить этот самый ментальный пры-жок. Места, которое определяли с помощью магнитов и отвесов. – Похоже, эти парни чувствовали бы себя, как дома, в Игольном парке. – Да и в Гринвич-Виллидж, – добавила Сюзанна. – В этом слове слышится что-то гавайское, – густым басом изрек Джейк, и все рассмеялись. Даже Роланд. – Ментальный прыжок – еще один способ путешествия между мирами, – уточнил Эдди, когда смех смолк. – Как двери. Как хрустальные шары. Я прав? Роланд уже хотел ответить утвердительно, потом замялся. – Я думаю, все это – вариации одного и того же. И, если верить Ваннею, шары, части Радуги Мейрлина, облегчают совершение ментального прыжка. Иногда даже слишком облегчают. – Мы действительно зажигались и гасли… как электрические лампочки? Которые ты называ-ешь искрасветами? – Да… вы появлялись и исчезали. Когда исчезали, вместо вас оставалось лишь слабое мерца-ние, словно кто-то придерживал вам место. – Слава Богу, что придерживал! – воскликнул Эдди. – Когда все закончилось… когда вновь зазвучала эта музыка, когда нас вышибло из того мира… по правде говоря, я уже и не верил, что мы вернемся в этот. – Я тоже, – признался Джейк. Небо вновь густо заволокло облаками, – и в утреннем сумраке лицо мальчика казалось белым, как мел. – Я тебя потерял. – Никогда в жизни так не радовался, как этим утром, когда, открыв глаза, увидел знакомую дорогу, – признался Эдди. – И тебя, лежащего рядом. Со своим дружком, – он глянул на Ыша, потом на Сюзанну. – С тобой этой ночью ничего такого не происходило, курочка? – Мы бы ее увидели, – вставил Джейк. – Нет, если бы, совершая ментальный прыжок, она перенеслась в другое место, – возразил Эдди. Сюзанна покачала головой, на ее лице промелькнула тревога. – Я проспала всю ночь. Как и сказала. А ты, Роланд? – Мне нечего сказать, – ответил Роланд. Как всегда, он предпочитал не делиться известным ему до того момента, когда внутренний голос не говорил, что пора. |
