Петля затягивалась, и наконец Ирис попалась: её по приметам опознал пивовар, в заведение которого она устроилась подавальщицей. На её беду он не пропустил мимо ушей россказни о волкодлаке, стремительно расползавшиеся из соседнего городка. И ведь нет, чтобы съездить туда на день-два раньше! А так решил от греха подальше рассказать о пришлой женщине местному магу, а тот, в свою очередь, оповестил коллег и сам поспешил на охоту.

Ирис заподозрила неладное, когда на её шутки (она всегда шутила, чтобы казаться недалёкой и безобидной, вселяющей доверие) не ответили привычной улыбкой приезжие. И переглянулись за её спиной.

А тут ещё поползли слухи, что маги по соседним деревням ищут какую-то жуткую нечисть. Оборотница не сомневалась, что жуткая нечисть — это она и есть.

Уходить нужно было немедленно, пока ещё не загнали за флажки. Благо и повод есть отлучиться с работы: покормить ребёнка. Но перед этим она намеревалась заглянуть в хозяйскую кассу: деньги лишними не бывают.

Нос волкодлака без труда отыскал нехитрый тайничок. Сложнее было отвлечь хозяйского сынка, вечно вертевшегося у кубышки. Но пара ласковых слов и поцелуй на время лишили его зрения и развязали ей руки. Необременительная просьба — и она осталась одна. Пары минут оказалось достаточно для того, чтобы монеты перекочевали под потрёпанный кожух: оборотница сменяла на него бывший не по размеру жупан.

Ирис вела себя, как обычно, даже остановилась поболтать с бабами у колодца — незачем раньше времени выдавать себя. В своём закутке быстро покормила на дорожку Аглаю, укутала в один из хозяйкиных пуховых платков и спрятала под кожух. Мышью выскользнула из дома и огородами поспешила прочь.

Запах еды дразнил ноздри, но Ирис старалась не думать о голоде. Обратиться пока не могла: куда ж при солнечном свете в чистом поле, да и одежды жалко, не хотелось бы потом заново доставать. Вот доберется до леса, разденется, соорудит что-то вроде сумы, куда и дочку положит, — и на четырёх лапах прочь, туда, где магами не пахнет. К горам нужно идти, к троллям и драконам. Места там глухие, необжитые. И королевство иное. Вдруг Конклав просто так сунуться не посмеет?

Не выдержав, наполовину обернулась. Звериный слух уловил топот лошадей.

Не раздумывая, Ирис побежала.

Вот он, лес, она успеет, а там уж легче.

Дрожа от напряжения, Ирис юркнула в подлесок, начала раздеваться.

Холодно было стоять босыми ногами на снегу, но что такое холод по сравнению со смертью? А смерть — вот она, по тракту скачет. По обрывкам голосов не разберёшь, кто, но явно охотники.

Оборотница уложила Аглаю на ворох одежды, завернула в неё и прижала к груди.

Не сдержавшись, Ирис завыла: они обложили деревню! Она чувствовала их, слышала их и понимала, что охотники не уйдут без добычи. Что ж, видно, придётся расстаться с дочкой и надеяться, что её подберут добрые люди. Добрые люди, которые, возможно, станут первыми жертвами Аглаи.

Глаза лихорадочно метались в поисках укрытия.

Ирис проклинала холода: не будь их, оставила бы дочку в каком-нибудь дупле, а так… Внизу опасно — звери найдут, наверху тоже — птицы, или сама упадёт. В итоге пришлось остановить-таки выбор на дупле: хотя бы тепло.

Сердце не отпускало от Аглаи, заставляло ходить кругами вокруг дерева уже в обличии зверя. Сильна, сильна связь с детьми до того, как они не ноги не встанут, бегать не научатся. Стольких волкодлаков сгубила!

Мужика с рогатиной заметила первой. Не раздумывая, метнулась, метя в горло.

Крестьянин промахнулся, она — нет.

Алая кровь брызнула на землю, запах её пьянил. Снова напомнил о себе голод, и, пока есть возможность, Ирис решила набить желудок.