Напрасная жертва? Пожалеть, не убивать? Но кто пожалел бы её?

Очнётся, выплывет — что ж, значит, человеческий бог существует.

Та, вторая, будет говорить о волке, но у страха глаза велики, а волк может быть собакой. Да и пахло от неё наливкой.

В любом случае, волкодлак бы драл когтями, свернул шею, а не избил и утопил. Не подумают селяне на нечисть.

Выкинув труп в реку, Ирис переоделась, что-то подтянула, что-то подвязала, подхватила Аглаю, засунула на перевязи под жупан и быстро зашагала прочь. Потом и вовсе побежала, стремясь добраться до спасительных скирд до того, как из деревни прибегут крестьяне. И ей это удалось.

К человеческому жилью оборотница вышла дня через два, предусмотрительно обойдя стороной три ближайшие деревушки. А вот в четвёртую она решила зайти, обустроиться там на пару дней. Найдёт сердобольную старушку, слёзно умолит присмотреть за ребёнком некоторое время. А, может, в деревне найдётся работёнка. Вроде, немаленькая, пиво варят. А если варят, то где-то и пьют.

Только зиму, переждать зиму — и всё, весной Ирис уйдёт. А Аглая… Она что-нибудь придумает.

Подумала, усмехнувшись, что неплохо бы выйти замуж. А что, тогда и ребёнок в тепле, и никто с подозрением не взглянет. Маги ведь не станут замужних проверять. Потом, когда муж станет не нужен, Ирис просто уйдёт. Полгода-год она в человека поиграет.

Размышляя так, оборотница, а по виду обыкновенная женщина, смело ступила на околицу. Двигалась не по наитию, а осознанно, по запаху. Безусловно, в обличие зверя он намного тоньше, но и так сойдёт за советчика.

Двигалась медленнее обычного, изменив походку. Это несложно, ведь до первого оборота она так и ходила.

Нюх вывел её к трактиру.

На губах тут же возникла приветливая улыбка.

Ирис, тщательно копируя поведение людей, начала сюсюкаться с Аглаей, походя пожаловалась какой-то старухе на горькую судьбинушку. Так знакомства и завязываются, скоро у неё будет угол. А работа… Подавальщица она умелая, фигурой вышла — возьмут. Даже если место занято: она уломает. Грех молодую мать-то не взять.

А в трактире и последние новости узнаешь, и шашни с кем-нибудь заведёшь.

Старушка оказалась сердобольная и любопытная: начала расспрашивать, кто Ирис и откуда. Она не осталась в долгу, щедро попотчевав слушательницу душещипательной историей о погорельцах.

Женщина расчувствовалась, обещала помочь подыскать угол.

Поблагодарив её, оборотница толкнула дверь трактира, окунувшись в привычный мир своей второй жизни. На этот раз она должна была начаться под вывеской «Три весельчака».

Рош обыскал весь Каратор, расспросил стражников, но Ирис не нашёл. Кляня себя за недосмотр, вернулся обратно в дом.

Поисковый импульс оборотницу уже не обнаружит, нечего и пытаться, а вот приметы её нужно набросать и разослать коллегам. Старостам бы тоже неплохо. Но, вот незадача, сделать это можно, только поставив в известность Конклав, а делать это ой, как не хочется!

И даже дарёный дорогой портативный кристалл связи (оставил Фераний, по нему в дороге с Властеной и связывался) не радовал.

Мартену тоже нужно сказать. То-то Злата обрадуется, ядом изойдёт.

Всё прахом!

Задумался: может, стоило иначе себя с Ирис вести? И память тут же услужливо напомнила, как с ним самим обращалась оборотница, и как благодарна должна быть за сохранённую жизнь. Унижение так быстро не забывается…

Да и жаловать ей не на что, тот же Мартен так не миндальничал.

Как и предполагал Рош, известие о пропаже оборотницы никого не обрадовало. Куратор Палаты живоборцев обрушил на него бурный поток ругани, отчитал, как мальчишку, пригрозив понизить квалификацию. И, естественно, велел немедленно вернуть и без проволочек доставить во Властену.