— Я и так себя им чувствую. А с чего вдруг такое внимание? Полгода прекрасно обходилась…

— Скучный ты, правильный. Брезгуешь. Или боишься?

Провоцируя, она коснулась его языком, лизнула в плечо. Рош отстранил её и поспешно оделся. Обернулся к раздосадованной оборотнице и предложил напоить её специальным снадобьем, чтобы исключить возможность заболевания.

— С паршивой овцы хоть шерсти клок. Давай свой отвар: не хочу по твоей милости валяться с жаром.

— Я ведь не успел поблагодарить. Ты действительно помогла. Думал, будешь кобениться…

— С тобой покобенишься — быстро на место поставишь! — рассмеялась Ирис и, отодвинув заслонку, полезла зачем-то в печное устье. Энергично пошуровала ухватом и вытащила дымящийся чугунок. — Руки мой — я тут у хозяйки к крупе по куриной ножке выпросила, стомились уж. Не заслужил ты, правда, но так и быть, за прежние заслуги.

Пока оборотница накрывала на стол, Рош занялся приготовлением отвара. Налил в чистый горшок воды, накрошил туда травок, пошептал над ними и отправил в печь. Снадобье быстро сготовится: натоплено жарко, аж в пот пробирает.

За столом затронул недавнее поведение Ирис, поинтересовался его причиной.

— Так у нас не так, как у вас, людей: залетела и терпи. Мы также мужика хотеть можем.

— Значит, в безопасности себя чувствуешь?

Оборотница не стала отрицать.

— Странно для зверя — доверять охотнику. Но твоё дело.

— Это ты странный — сам хотел, чтобы верила, а теперь недоволен. Тут, к слову, лежанка удобная…

— Обойдёшься!

— Ну и дурак!

Поинтересовавшись состоянием здоровья Ирис — не болит ли чего, не ломит, — колдун, доев, достал из печи снадобье, осторожно, чтобы не обжечься, перелил в кружку:

— Остынет, выпей. И на сквозняке не сиди.

Ирис скривилась, а потом расплылась в улыбке.

Весь оставшийся день Рош провёл за осмотром окрестностей, пытаясь отыскать следы истончения покрова, места всплесков силы, остатки стационарных порталов, если таковые имелись. Увы, надежды не оправдались, колодец оказался единственным подозрительным местом. По-хорошему его следовало осушить и подробно изучить, но попробуй, заикнись об этом местным жителям? Так что оставалось надеяться, что другие девушки пропадали в более удобных местах.

Прослышав, что к ним заявился колдун, селяне не ограничились косоватыми взглядами, а вспомнили, что у них по такому случаю как раз найдётся дело для него. У кого чирьи, у кого кто-то повадился картошку из погреба таскать, а кому коровам хвосты неведомый некто по ночам крутит. От кого-то удалось отмахнуться, а кто-то проявил настойчивость и заманил колдуна к себе.

Рош смирился: его и на постой-то пустили за посильную плату чарами. Вот и протаскался до темноты.

На обратном пути встретил Ирис: она стояла на перекрёстке, принюхивалась. Довольная, обласканная луной. Не удержавшись, даже тоненько завыла. И осеклась, заметив колдуна. Направилась к нему, а потом замерла, будто вытянулась в струну. Завертела головой, будто загнанный зверь, и неожиданно юркнула в темноту.

Рош поспешил за ней, нагнав у небольшого овражка.

Беременность не проходит бесследно и для волкодлака: Ирис, хоть и продолжала бежать, уже начинала тяжело дышать. Почему-то не прибегала к обороту: видимо, и вправду считала его опасным. Но, с другой стороны, если спасалась паническим бегством, то её жизни грозила опасность, и риск вполне оправдан.

Колдун смело ухватил её за руку, развернул к себе лицом, не позволяя вырваться. На всякий случай подстраховался чарами.

— Что произошло?

— Они нашли меня.