— Эй, студиозус! — окликнул меня шофер. — А ну-ка подь сюды!

Ну вот. Начинается.

— Это зачем? — Я чуть замедлил шаг и демонстративно убрал руки в карманы. — Ты кто такой будешь?

— Кто надо. Иди сюда, говорю — дело у меня к тебе есть.

— У тебя дело — ты и подходи, — буркнул я. — Нашелся командир.

— Ты чего, студиозус, совсем страх потерял? — Шофер обогнул капот машины и направился ко мне, на ходу расстегивая куртку. — Да я тебя…

Я улыбнулся и пошел навстречу. Не торопясь, вразвалку, старательно изображая беспечность… но уже прикидывал разделявшее нас расстояние. И успею ли махнуть одним прыжком — прежде, чем здоровяк достанет из-за пазухи нож, дубинку — а то и что-то посерьезнее, вроде «нагана».

Левой в подбородок, правой в висок. Если надо — добавлю. И бежать — пока не…

— Тихо, Коля. Уймись.

Голос из-за приоткрывшейся задней дверцы машини прозвучал негромко. И совсем не напоминал приказ, скорее уж вежливую просьбу — но шофер тут же замер, как вкопанный.

— Мы тут не кулаками махать, а к хорошему человеку приехали… Ступай пока, покури.

Не знаю, кто скрывался в салоне за блестящим в утренних лучах солнца стеклом, но его слова оказалось достаточно, чтобы уже готовый драться верзила-шофер тут же сник, подобрался — и зашагал прочь, даже не оглядываясь.

— Ну, вот и славно. А ты, любезный — присаживайся, пожалуйста. — Теперь голос явно обращался ко мне. — Побеседуем.

Неужели тот самый Прошка Рябой? Вряд ли местный криминальный авторитет оставил без внимания тот факт, что какой-то гимназист в одиночку отметелил и искалечил шестерых его бойцов. Впрочем, я бы скорее поставил на выстрел или нож в спину — уголовники во все времена были не слишком то щепетильны в выборе средств… А главарю вовсе не обязательно появляться лично, чтобы избавиться от нежелательной персоны раз и навсегда.

Странно — да и не слишком-то образ каторжанина, матерого урки и чуть ли не властителя Апраксина двора и всех ближайших складов вязался с неизвестным господином в авто: этот разговаривал негромко, убедительно и даже вежливо — если не сказать манерно.

— А если не сяду? — на всякий случай поинтересовался я.

— Не хочешь — дело твое, конечно. Знаю, ты парень с гонором, да и силком не заставишь — так что неволить не стану… Но видишь — сам к тебе приехал, поднялся ни свет ни заря. Неужто не уважишь старика?

Дверца приоткрылась чуть шире, и я тут же подобрался, готовясь — в случае чего — прыгнуть в сторону, уходя от выстрела. Но в полумраке салона не блестел металл, да и оружейной смазкой как будто не пахло. Человек в машине остался один и, судя по голосу, и правда разменял уже шестой, если не седьмой десяток. Такой вряд ли справиться со мной голыми руками. А если вздумает вытащить револьвер или нож…

Что ж — ему же хуже.

— Как пожелаете, сударь. — Я пожал плечами и взялся за ручку на дверце. — Только постарайтесь не затягивать беседу. Я, знаете ли, на учебу еще собираюсь…

— Образование — основа основ, — усмехнулся незнакомец. — Не волнуйся, не опоздаешь. Довезем, если надобно.

Света в салоне все-таки было маловато — то ли утреннее солнце еще не успело набрать полную силу, то ли окна для такой здоровенной махины все-таки оказались маловаты. А может, дело было в слегка затемненных стеклах или даже в самом материале салона — слишком темном, способным запросто поглотить все робкие лучики до единого.