Сзади раздался грохот, по кузову и стенам вокруг застучала каменная крошка, но Меншиков все-таки чуть опоздал. И теперь наверняка поднялся еще выше над крышами домов, чтобы разглядеть нас внизу и снова взять на прицел. На широкой улице шансы удрать от наделенного даром полета сверхчеловека стремились к нулю, но под защитой домов…

Скажем так, оставалась хоть какая-то надежда.

На наше счастье двор оказался не только достаточно просторным для «Мерседеса», но и проходным. Я рванул через него насквозь и выскочил в соседний, лишившись на повороте остатков переднего бампера. Потом еще дальше и еще, пока череда арок не вышвырнула меня на соседнюю улицу — то ли на Почтамтскую, то ли на Новую Исаакиевскую.

Меншиков будто этого и ждал. Стоило «Мерседесу» показаться на открытом месте, как с небес снова обрушился удар. Асфальт прямо перед нами встал дыбом, и припаркованный у тротуара грузовик завалился на бок, перегородив дорогу чуть ли всю целиком. Я каким-то чудом проскочил между ним и телегой на другой стороне улице, вывернул руль и помчался дальше, выжимая из двигателя все, что там еще осталось. Немецкая техника уже не рычала, а хрипела, выплевывая из остатков труб густой черный дым. Ремень на капоте лопнул, и теперь машина на каждой выбоине лязгала створками.

Но все-таки ехала, пожирая вместе с бензином мое упрямство и желание вопреки всему доставить цесаревича в Зимний целым… хотя бы просто целым — раз уж невредимым не получилось. «Мерседес» загнанным зверем метался от одной стороны дороги к другой, а Меншиков лупил по нему всем своим убойным арсеналом. Я почти физически ощущал, как его светлость злится и все больше выходит из себя. Удары с неба сыпались с неба один за другим, роняя нам под колеса фонарные столбы, круша асфальт и разворачивая встречные автомобили. Хорошо хоть точность хромала — видимо, целиться на полном ходу было куда сложнее.

— Давайте во двор! — Цесаревич вытянул руку, указывая на арку слева. — Там он нас не достанет!

Просить дважды не пришлось. Я вдавил тормоз и вывернул руль, закладывая очередной вираж. И вовремя: стоявшая сразу за въездом во двор машина с грохотом переломилась и разве что не сложилась пополам, одновременно задрав к небу капот и задний бампер. Колеса и детали кузова разлетелись во все стороны и я почувствовал, как сильный поток воздуха прошелся по волосам и даже чуть дернул шею. Похоже, его сиятельство окончательно взбесился и только что промчался на бреющем полете, рискуя влететь в какой-нибудь балкон или встретиться лбом с фонарным столбом на тротуаре.

Но так круто повезти мне, конечно же, не могло, и следующий заход штурмовика «Князь Меншиков» имел все шансы оказаться последним. Если не для нас с цесаревичем, то для бедняги «Мерседеса» уж точно. А без него задача одолеть оставшиеся до Зимнего дворца жалкие километр-полтора из сложной превращалась в и вовсе невыполнимую.

— Пригнитесь, ваше высочество! — рявкнул я.

Капот «Мерседеса» в щепки разворотил деревянные ворота, задергался, клюнул вниз, когда я изо всех сил вдавил тормоз…

И с негромким стуком уперся в кирпичную стену.

— Тупик… Проклятье! — выругался цесаревич. — Выезжайте обратно!

Я послушно дернул рычаг и попытался сдать назад, но колеса лишь беспомощно рыли землю, поднимая в воздух целую тучу пыли вперемежку с опилками. Похоже, поездка подошла к концу: «Мерседес» с разгона пробил себе дорогу в тесный двор, но выбираться из него задним ходом отказывался категорически. То ли уперся во что-то бампером, то ли имел несчастье лечь на обломки ворот стальным брюхом, то ли…

Впрочем, какая разница?

— Выходите, ваше высочество. — Я уперся ладонью в вырез на кузове и, оттолкнувшись, выпрыгнул наружу. — Дальше прогуляемся пешком.