— Перед тем как войти, принято стучать, — поприветствовал он ее, и на секунду Шани будто окаменела.

— Стучать?

— Разве нет такого правила — стучать в дверь кабинета врача? — он приподнял брови, высокомерно глядя на нее.

Сейчас он был ее начальником, она просто сестрой Ривс, и не более того. Какая поразительная перемена! Неужели их совместный двухнедельный отпуск и ночь, проведенная на вилле в горах Трудос, ничего теперь не значат для него? Похоже было, что насчет их совместного будущего он настроен совсем не так оптимистично, как она. Но ведь он не знает, что она теперь чувствует к нему и почему пришла. Напротив, уверен, что она все так же любит Брайана и одобряет то, что он натворил. Поняв все это за считанные секунды, Шани мягко произнесла:

— Мне нужно поговорить с тобой, Андреас… — и вдруг замолчала, осознав, что больничная обстановка не очень-то подходит для такого разговора. — Я приду к тебе домой сегодня вечером, — начала было она, но он ее перебил:

— Сегодня вечером я занят. — Голос его был мрачным, он даже не взглянул на нее и не предложил присесть. — Если тебе что-то нужно, говори сейчас. — Взгляд Шани упал на его руки, сжатые в кулаки.

— Но я не хочу говорить здесь, — возразила она, совершенно раздавленная и обескураженная, теперь она не могла вспомнить ни одной из тех убедительных и проникновенных фраз, что подготовила заранее. — Речь идет о нас… и нашем браке. Тебя не затруднит сказать мне, когда ты сегодня освободишься? Я все же предпочла бы обсудить все в твоем доме. А обсудить нам надо многое.

— Обсуждать нам больше нечего. Все уже сказано. Я не намерен больше выслушивать твои обвинения и требования развода. Сначала я еще надеялся, что ты дашь нам шанс, но ты и думать об этом не пожелала — даже во время отпуска, когда мне уже показалось, что мы стали ближе друг другу. Полагаю, ты все еще встречаешься с этим твоим Брайаном, который, как ты знаешь, имел наглость поставить мне ультиматум, что, по его словам, было сделано с твоего полного согласия. Меня… — с горечью продолжал он, — это шокировало. Не знаю почему, но мне казалось, что пойти на такое ты не способна. Так вот, я решил принять свои меры. Вины я за собой не вижу; совесть моя чиста, ибо я действовал в соответствии с собственными убеждениями — а они гласят, что брак есть святой союз.

В голосе его не было ни злости, ни раздражения, он не пытался запугать ее, как случалось раньше… но именно сейчас она по-настоящему испугалась, хотя он еще не успел сказать ей, что теперь она его не интересует и он не намерен больше бороться за их брак, что у него появились другие планы и отныне ей не следует беспокоиться — он не намерен совать нос в ее жизнь и преследовать ее. Шани не могла найти что возразить ему.

— Когда через шесть месяцев я уеду отсюда, дороги наши разойдутся, и я не думаю, что нам следует еще когда-либо видеться. Лично мне бы этого очень не хотелось, — добавил он, и, если до сих пор в душе Шани еще теплилась какая-то надежда, теперь она растаяла полностью. Он говорил искренне — сомнений в этом не было. — Что касается нашего общения в больнице, — холодно продолжал он, — нам, конечно, следует соблюдать приличия. Надеюсь, об этом мне в дальнейшем напоминать не придется. — Тут что-то отвлекло его внимание, и Шани взглянула туда, куда посмотрел он: за окном по улице шла Лидия, она направлялась к стоящему в тени деревьев дому Андреаса. Открыв калитку, она вошла, закрыла ее за собой и исчезла в доме. Шани бросила на Андреаса быстрый взгляд и заметила, что выражение его лица стало мягче.