Но сорок пять лет тому назад он просто не мог встретиться с той самой Ирит, на которой Келдер собирался жениться.

– Скорее всего ты знал ее бабушку, – повторил Келдер предположение Аши.

Однако, произнося эти слова, он вспоминал несоответствия, на которые обратил внимание еще раньше: рассказы Ирит о том, где она бывала, что делала после того, как убежала от мастера (все это никак не укладывалось в один‑два года), воспоминания о таверне или гостинице в Шане, которая уже лет пятнадцать разрушена, упоминания других мест, куда она никак не могла попасть, если ей было всего пятнадцать. В версию о тинталлионском происхождении Ирит все это не укладывалось. Тинталлионская версия абсолютно не совпадала с реальностью.

Имелось и другое объяснение: ей шестьдесят или семьдесят лет, а юность и красоту она сохранила благодаря магии.

"Но ведь Ирит вела себя как пятнадцатилетняя девушка, – думал Келдер. – Значит, это тоже отпадает”.

Келдеру нравилось думать, что он уже взрослый, а не ребенок. Действительно, он повзрослел по сравнению с тем мальчишкой, каким был несколько лет назад. Но в действительности, и он отдавал себе в этом отчет, считать его взрослым нельзя. И речь шла не о силе рук, седине в волосах или морщинах: взрослые вели себя иначе, потому что обладали жизненным опытом, который непосредственно влияет на поведение человека.

Но к Ирит сие не имело ни малейшего отношения.

Ирит ничем не отличалась от других пятнадцатилетних девушек. И она не играла эту роль, как актеры театров, иной раз приезжавших в Шулару, она действительно была пятнадцатилетней.

Как это понять?

Логического объяснения он предложить не мог. Факты свидетельствовали, что она гораздо старше того возраста, на который выглядит: ее собственные рассказы, рассказ Эздрела, ее известность по всему Великому Тракту. Но факты свидетельствовали и об обратном: ее внешность и поведение соответствовали пятнадцатилетней девчонке.

И объединить эти две взаимоисключающие группы фактов Келдеру не удавалось.

Ирит, конечно, сумела бы внести ясность, если бы вернулась или если бы он ее нашел. Келдер оглядел небо, но Ирит не увидел.

Он знал, что должен на ней жениться, но история Эздрела кардинально меняла ситуацию.

– Пожалуй, я склонен тебе поверить. – Келдер повернулся к старику. – Может, речь идет об одной и той же девушке. Но теперь это не важно – она все равно улетела.

Келдер знал, что обязательно найдет Ирит, но это не означало, что ее должны найти Эздрел или Аша.

Эздрел с надеждой посмотрел в небо.

– Она может вернуться... ты ей нравишься. Я понял, что ты ей нравишься.

Келдер покачал головой:

– Я так не думаю. Пока ты здесь, Ирит точно не вернется. Она тебя боится.

– Да как можно меня бояться? – вскричал Эздрел. Келдер пожал плечами.

А вот Аша ответила:

– Вид у тебя страшный. Борода торчит во все стороны. Руки напоминают звериные лапы, ты грязный, от тебя пахнет вином, или ушкой, или еще какой‑то гадостью.

Эздрел оглядел себя:

– Наверное, вы правы. – Он посмотрел на Келдера, на Ашу. – Вы двое собираетесь подождать ее возвращения? Может, я успею помыться в городе, а потом мы снова здесь встретимся?

– Нет, нет, – без запинки ответил Келдер. – Ждать мы не можем. В Ангароссе у нас неотложное дело. Надо похоронить брата Аши.

– Понятно, – кивнул Эздрел.

– Нам пора. – Аша многозначительно взглянула на Келдера.

Келдер знал, что она хотела сказать своим взглядом: они должны как можно быстрее отделаться от этого безумного старика. Собственно, он мечтал о том же.

Прежде всего ему хотелось, чтобы Ирит вернулась. А в том, что она не вернется, пока старик будет с ними, Келдер не сомневался.