Минуту спустя одна из птиц вынула свою голову и большую часть шеи из-под воды. Ну, бля! Шея и голова были змеиные, спокойно изгибающиеся во все стороны. Змеиная голова как раз заглатывала лягушку, и заметно было движение жертвенной тушки по пищеводу. Покончив с этим приятным делом, змеептица посмотрела в мою сторону и радостно зашипела.

Неужели это наяву? Может, я успел заснуть? Та-ко-го не бы-ва-ет. Я твердил себе это, прорываясь сквозь тростник, потому что сорвался с места со скоростью катера на воздушной подушке. Хоть мог скосить птицегадов из автомата, однако сработали совсем другие эмоции. Ужас меня обуял. Самый что ни на есть первобытный, закодированный в спинном мозгу.

Существует тысяча причин, по которым такого гибрида не может существовать на свете - твердил я себе для успокоения. Это же просто галлюцинация спросонок. Просто сон, совместившийся с реальностью по вине усталости, ошаления и стресса. Наконец я остановился. Потому что барабанные перепонки уловили какой-то шум, смахивающий на гул мотора. Впрочем, когда я замер, и водичка прекратила с журчанием огибать мои ноги, шум напрочь пропал. Опять показалось. Рановато стали сдавать нервные узелки.

Я вскрыл одну из консервных банок, в ней оказалось сгущенное молоко. Сладкая гуща, пройдя через пищеварительный тракт в кровь, несколько успокоила меня и разогнала страхи. В почти умиротворенном состоянии я двинулся вперед. Вскоре и вода опустилась до уровня лодыжек, а потом нашелся довольно приличный островок, предлагающий свои услуги в согревании озябших членов. Уцепившись за какой-то куст, я вскарабкался на этот плотный большой кусок подсохшей грязи и застыл. Посередке куста, вернее под корнями, расположилась некая тварь.

Ничего подобного в жизни не видел. Если точнее, видел что-то подобное в книжке. Сколопендра или фаланга со множеством ножек. Только эта тварь вымахала в длину метра на полтора. Сейчас великаншу терзали какие-то сомнения. Она елозила под корнями, цеплялась за что попало, тужилась. Злится или страдает запором? «Давай дружить, ходить друг другу в гости, я тебе и клизму поставлю», - примирительно произнес я. А она взяла и разорвалась на три сегмента! Обрубки потрепыхались на одном месте, но вместо того, чтобы навеки погибнуть, вдруг побежали в разные стороны, занимаясь каждый своим делом.

Получившая самостоятельность передняя часть сразу ухватила полуруками-получелюстями какого-то здоровенного кузнечика, бешено замолотившего ногами, после чего скрылась в норе.

Задний сегмент устремился ко мне. Наверное, надо было стрелять или колоть-резать штык-ножом, но я просто обалдел от такого природного дива. «Задница» была оснащена головой, красивыми фасеточными глазами, руками-челюстями, ртом, который раскрывался сразу в четырех направлениях, и несколько меньшим числом ножек, чем у исходной твари. Юркий обрубок пробежался по моей ноге, бедру и соскользнул в воду. Никогда не забуду прикосновения этих двадцати когтистых лапок, которые словно крючочками цепляли брюки.

Средний сегмент не имел головы, он повертелся по кругу на месте и неожиданно лопнул. Раздирая хитиновые покровы, на свет явилось сразу с десяток мелких, блестящих, вертлявых, длиной где-то с дециметр, сколопендрок, которые бросились врасыпную.

Такого зрелища, несмотря на его бесплатность, я уже не смог выдержать и, спрыгнув с островка, пошлепал по воде, куда глаза глядят. И, кстати, глядели глаза правильно. Потому что воды мне уже стало по щиколотку. Буйные заросли тростника сделались еще гуще, их дополнял камыш, я порадовался даже нескольким ярким цветам. Может, они тоже из разряда аномалий? По крайней мере, когда я поднес руку к одному из прекрасных творений природы, волоски на коже неожиданно оттопырились, а потом проскочила искорка, довольно чувствительная даже для меня.