– Сет, – она смеялась, – но теперь ты развяжешь мне руки?

– Нет.

– Нет?

– Нет, пока тебя не вымою. От тебя пахнет хуже, чем от работников в амбаре.

– Сет!

– Я действительно так думаю. Если бы сюда заявился медведь, он принял бы тебя за медведицу.

– Эй ты! – И она попыталась связанными руками ударить его. – Ну почему ты не романтический влюбленный, какие описываются в литературе?

– А какого бы ты предпочла? С бурным темпераментом, который бы швырнул тебя на землю и немедленно взял, или коленопреклонного, целующего ручки?

– Ну, не знаю…

– Ну, признайся, моя Джиневра, ведь я твой Ланселот.

И она опять хихикнула:

– Но, сэр, правила благородного, романтического поведения запрещают рыцарю говорить прекрасной даме, что от нее скверно пахнет.

– Милая моя, но, может быть, «милая» не то слово… Любовь моя, хочешь верь, хочешь нет, но я все еще тебя люблю… хотя от прекрасных, царственных дам так не пахнет, они регулярно моются.

– Ну что ж, мой прекрасный рыцарь, может быть, вы отведете меня в туалетную комнату с ванной, где я могла бы помыться?

Сет бесцеремонно столкнул ее с колен, подошел к двери и распахнул ее настежь.

– Ванна вас ожидает.

– Но снаружи холодно. Давай нагреем здесь воды.

– Я захватил большой кусок душистого мыла и весь его истрачу на твое прекрасное тело.

– Это замечательно! Но я взрослый человек и сама сумею вымыться.

Его глаза просто пожирали ее.

– Да, я вижу, что ты взрослая, и именно поэтому сам хочу тебя помыть. И если ты не хочешь, чтобы я сию минуту набросился на тебя, быстро выбирайся наружу, чтобы я немного поостыл.

Она заколебалась.

– Хотя нет, нет, не беспокойся. Если ты не вымоешься, то будешь в совершенной безопасности.

И она поспешила выйти на холодный горный воздух, бросив на него сокрушительный взгляд.

У края горного потока она взглянула на него.

– Как насчет этого? – и протянула связанные руки.

Он достал было нож.

– Нет, – сказал он, подумав, и опять его спрятал.

– Сет, руки болят.

Взгляд его смягчился, но только на секунду.

– Нет, я тебе не верю. Вспомни, что ты моя пленница. А многие мужья и кляп бы оставили во рту.

– Сет!

– Если ты не поторопишься в ванну, ты замерзнешь насмерть. Вот только не знаю, как мне-то быть? Не хочется портить такие замечательные сапоги. Ага! Прекрасная мысль!

Он молниеносно скинул одежду и сапоги, и она успела лишь мельком взглянуть на его великолепное тело, потому что он схватился за веревку, которой были связаны руки, и потащил ее в воду.

– Пойдем, пленница.

У нее дух захватило, такая студеная была вода.

– Ой как холодно!

– Ничего, все будет хорошо, скоро согреешься.

И он начал растирать ее мылом и мелким песком, предусмотрительно захваченным с собой. Он тер изо всех сил, всю сверху донизу, и ей казалось, что сейчас он сдерет с нее кожу. Она умоляла тереть потише, но он не слушал. Потом он омыл ее водой и снова стал намыливать, на этот раз бережнее и нежнее. Но вдруг перестал и начал намыливаться сам.

– Ты не смоешь с меня мыло?

Ни слова не говоря, он привлек ее к себе. Мыло не мешало и даже доставляло приятное ощущение Они потерлись друг о друга, губы их сомкнулись Морган связанными руками дотронулась до него там, внизу, и у него перехватило дыхание.