- Я пришла извиниться. Мне искренне жаль. Я не предполагала, что всё так обернётся, - стараясь придать своей речи изысканность, произнесла Марика.

- Разве? Ты хочешь сказать, что испортила всем праздник случайно? Не смеши, -резко возразил Глеб.

- Нет. Я не хотела портить праздник.

- Может, ты хотела, чтобы все веселились от души, и поэтому явилась в непотребном виде? Нет, ты старалась возвысить себя над остальными. Мол, тебе всё дозволено. Тебе чихать на правила. Сам принц тебе потакает и устраивает для тебя вечеринку. Пускай все подстраиваются под тебя. Ты особенная.

- Ничего подобного! Просто у меня не было времени переодеться, - оправдывалась Марика.

- Вот как? По-видимому, приглашение, которое я послал за две недели до торжества, застало тебя врасплох. Полмесяца тебе не хватило, чтобы надеть туфли, - съязвил Глеб.

Марика была в отчаянии. Все попытки к примирению натыкались на глухую стену. Глеб даже не пытался её понять. Ещё не выслушав, он уже вынес ей приговор. Девушка в сердцах признала:

- Согласна, я сваляла дурака, но я же за тем и приехала, чтобы извиниться.

- Сейчас ты извиняешься, а завтра выкинешь новый фортель. Дело не только в наряде. Ты вообще вела себя возмутительно. А история с княжичем и вовсе не укладывается ни в какие рамки. Не хватало ещё, чтобы после бала люди возвращались домой увечными.

- Не я же сломала ему ногу, - выпалила Марика и, вспомнив об откровении Прошки, на всякий случай добавила: -Он сам оступился. Никто в этом не виноват. Не надо было ко мне лезть.

- Если бы ты не кокетничала, он бы к тебе не полез. Я тебя предупреждал, но ты всё делаешь назло.

- Зачем ты так говоришь? Когда-то мы делили с тобой и радости, и беды, но ты всё забыл. Ты всегда слишком занят. Для меня у тебя никогда нет времени. Мне хотелось, чтобы ты обратил на меня внимание! — вырвалось у Марики.

- Тебе это удалось, - с металлом в голосе сказал Глеб.

Его тяжёлый, чужой взгляд не предвещал ничего хорошего. Девушка тотчас пожалела о сказанном.

- Я не забыл, что многим обязан тебе, но у каждого из нас свой путь. Мы уже не маленькие дети. У меня есть государственные дела, - продолжал принц.

«Дочка барона - тоже государственное дело?» - едва не сорвалось у Марики с языка, но она вовремя сдержалась и с жаром произнесла:

- Мой путь подле тебя. Неужели ты не понимаешь, что я пойду следом за тобой хоть на край света? Никто не любит тебя больше, чем я.

Неожиданное признание не обрадовало, а ещё сильнее огорчило Глеба. Всё оборачивалось гораздо хуже, чем он предполагал.

- Это пройдёт, - примирительно произнёс он, стараясь скрыть раздражение. -Повзрослеешь, и тебе понравится кто-нибудь другой.

- Для тебя я не достаточно взрослая? В таборе девушки в моём возрасте выходят замуж, - вскинулась Марика.

- Мы не в таборе. Ты ещё слишком мала, но, когда подрастёшь, узнаешь, что влюбленности проходят. На смену одной приходит другая.

- У тебя, но не у меня, - с горечью сказала Марика.

У Глеба и впрямь симпатии менялись чуть ли не каждый месяц. Ходили слухи, что до женитьбы король был таким же повесой и Глеб перенял эту черту у отца.

- Даже если так, - вспылил Глеб. - Тебе пора понять, что у меня есть личная жизнь.

- Ты гонишь меня?

На прекрасном, точёном лице девочки огромные глаза казались двумя бездонными колодцами боли. В какие бы жуткие переделки Марика ни попадала, Глеб никогда не видел её такой потерянной. Ему стало неловко за свою резкость, и он немного смягчился.

- Никто тебя не гонит. Мы останемся друзьями, но я не могу дать тебе большего, - признался он.

Марика молча помотала головой. Все слова Глеба о том, что они останутся друзьями, были лишь ложкой мёду, неспособной перебить горечь бочки дёгтя.