– Конечно, но я стучала, даже два раза. Думаю, что ты настолько увлекся рассматриванием собственной персоны, что не слышал этого. А я, не дождавшись ответа, решила, что можно войти. Или же теперь, когда ты стал королем, мы начнем стесняться друг друга? Ведь прежде между нами не было ничего подобного!

Корсибар снял корону и положил ее на кровать.

– Возможно, я действительно слишком много ношу ее, – с усмешкой произнес он. – Но я еще не настолько привык к короне, чтобы она начала мне надоедать.

– Отец надевал ее только изредка.

– Отец пробыл короналем вдвое дольше, чем мы оба живем на свете, Тизмет. Позволь мне побыть королем хотя бы шесть месяцев, а уж потом я стану надевать эту штуку только в торжественных случаях.

– Как вам будет угодно, мой лорд, – кланяясь с преувеличенной покорностью, сказала Тизмет. Она подошла к брату и подняла на него горящий возбуждением взгляд, – О, Корсибар, Корсибар! Ты веришь во все это? – страстным шепотом спросила она, крепко обхватив пальцами его запястья.

– Лишь время от времени.

– Я тоже. Лорд Корсибар! Корональ, властелин Маджипура! Насколько просто все оказалось! О, мы оставим свой след в этом мире, ты и я, не так ли?! Теперь, когда все у нас в руках, Корсибар, мы свершим такие изумительные дела!

– Так обязательно будет, сестра.

– Но тебе следует следить за тем, чтобы не проявлять подобную надменность, брат.

– Разве я надменный?

– Ты был очень жесток сегодня с этим жирным красномордым мэром.

– Он слишком долго дудел мне в ухо о том, как у него гостил мой отец, и Пранкипин, и Олджеббин, и тот, и этот, и наконец Престимион… Ну уж, разговор о Престимионе был совершенно излишним!

– Но он же думал, что ты любишь Престимиона.

– Конечно, я не питаю к нему ненависти и никогда не питал. Но упомянуть при мне его имя, причем как раз в такое время… Какой тайный умысел может стоять за этим, какое скрытое значение?

– Думаю, никакого.

– Несмотря даже на то, что повсюду было известно, что следующим короналем должен стать Престимион?

– Нет, – твердо сказала Тизмет. Она подняла руку и принялась загибать пальцы. – Первое. То, что известно всем в Замке, вовсе не обязательно должны знать обитатели долины Глэйдж. Второе. Во всей вселенной вряд ли найдется причина, по которой этот мэр стал бы хитрить с тобой и дразнить тебя именем Престимиона. С таким поведением он может лишиться очень многого, но ничего не выигрывает. Третье. Мэр слишком глуп, для того чтобы вообще иметь какие‑то тайные умыслы. И четвертое – обрати внимание на мои слова, брат! – четвертое. Короли должны терпеливо относиться к тому, что раз у них есть уши, то все дураки королевства будут стремиться забивать их всякими глупостями, причем некоторые будут преуспевать в этом. Твоему отцу никогда не удалось бы завоевать любовь людей всего мира, если бы он пугал их, рыча и огрызаясь. И ни одному великому короналю не удалось бы. А я хочу, чтобы ты стал великим короналем, Корсибар.

– Я стану им.

– Ну что ж, – сказала Тизмет, – тогда учись находить удовольствие в обществе дураков. Божество создало миллионы и миллионы глупцов и поставило тебя королем над ними.

Она сделала знак Горящей Звезды – с большей искренностью, чем при входе – послала ему воздушный поцелуй, поцеловав кончики своих пальцев, и вышла из комнаты.

Корсибару удалось наслаждаться покоем всего лишь два часа, а затем на него снова обрушились заботы. Едва он успел одеться после купания, как явился Олджеббин с какими‑то бумагами, которые следовало подписать перед отправкой в Замок, что он и сделал, не читая, так как Олджеббин заверил его, что это всего лишь рутинные депеши.