– Аудиенция состоялась и прошла ужасно. Дело дошло до оскорблений. А потом Корсибар вызвал свою охрану и велел арестовать Престимиона, обвинив его в государственной измене. Я узнал это от Акбалика, племянника Сирифорна, который тоже ожидал в вестибюле аудиенции Корсибара и почти все слышал.

– Арестован… – с нескрываемым удивлением повторил Септах Мелайн. – И кто бы мог подумать, что у этого болвана Корсибара может хватить на это смелости? Нет, нет, беру свои слова назад: мозгов у него, конечно, немного, зато храбрости – с избытком. Все‑таки это очень плохо: иметь много храбрости и не иметь мудрости, которая помогла бы умерить ее. – Говоря все это, он деловито ходил по комнате, собирая оружие, кое‑какую одежду, еще какие‑то разбросанные вещи и швырял все это в мешок. – Какое безумие! Наверняка его толкнул на это двухголовый волшебник или, возможно, Фаркванор, в котором злобы и хитрости хватит даже на три головы, – предположил он. И добавил: – А это значит, что мы, вы и я, должны сломя голову удирать отсюда.

– И оставить Престимиона в оковах? – не веря своим ушам, спросил Гиялорис. – Ни в коем случае.

– А вы полагаете, что мы с вами сможем пробиться к нему и освободить его из заключения? – почти беззаботно рассмеявшись, осведомился Септах Мелайн. – Вдвоем против всего Замка? Это был бы крайний случай безумия.

– Но если мы поднимем шум, станем протестовать, получим поддержку у таких людей, как Олджеббин и Сирифорн…

– У нас не будет такой возможности. В этих подземельях найдется место не только для Престимиона, мой друг, и, я уверен, именно сейчас там стелят для нас постели с накрахмаленными простынями. Мы сможем принести ему очень мало пользы, даже если нас прикуют совсем рядом с ним.

– Неужели они посмеют?!

– Даже у Корсибара хватит мозгов на то, чтобы сообразить: сделать что‑то наполовину значит не сделать ничего. Он уже попробовал однажды разделаться с вами на глазах всех обитателей Замка и гостей, или вы забыли об этом? А теперь, сделав свой ход против Престимиона, как он может позволить нам оставаться на свободе? Он непременно пожелает засунуть нас всех в один мешок. – Септах Мелайн нетерпеливо ткнул богатыря в бок. – Ну, Гиялорис, шевелитесь! Мы должны выбраться отсюда. Извне мы сможем попытаться поддержать и освободить его. Давайте поторапливайтесь. Нужно спасаться, пока у нас еще есть такая возможность.

– Да. Наверно, вы правы. Но куда же мы пойдем?

– А, какая разница, – отмахнулся Септах Мелайн, который еще сам не успел задать себе этот вопрос. И тут его осенило: – В Малдемар, к матери и братьям Престимиона. Мы должны рассказать им о том, что произошло, ну, а потом у нас будет время решить, что делать дальше. – Он сердито потряс головой. – Какие же шутки шутит судьба: изменник швыряет в подземелье того, кто по закону должен сидеть на высоком троне, и обвиняет его в измене!

– А Свор? – спросил Гиялорис. – Как быть с ним? Септах Мелайн скорчил гримасу.

– Он у какой‑то байлемунской шлюхи, которую ему уступил Кантеверел. Кто знает, куда он ее повел; а может быть, она его? Мы не можем тратить время на то, чтобы разыскивать его по всем спальням Замка. Я напишу ему записку о том, что произошло; это самое большее, что мы сейчас можем для него сделать. Что вы на это скажете?

– Я согласен с вами. Свору придется самому позаботиться о себе.

– А теперь идите к себе и соберите то, что считаете необходимым взять с собой. Мы должны выбраться из Замка со стороны Госсифа, через парапет Спурифона, – вы представляете, о чем я говорю? – на старую гиюнскую дорогу.