– Во время этой встречи в тронном зале Корсибар предложил Престимиону место в совете или какой‑то другой из высших постов, это все, что известно наверняка. И, готов биться об заклад, Престимион отшвырнул эту подачку с таким омерзением, как если бы ему подсунули тухлую рыбину.

– Да, Престимион должен был поступить именно так! – сверкнув глазами, воскликнул воинственный Абригант.

– Увы, это было неосторожно, учитывая, что Корсибар забрался очень высоко, и чрезвычайно боится Престимиона, – ответил Септах Мелайн. – Но Престимион в последнее время стал гораздо импульсивнее, чем прежде, и порой бывает слишком горяч, что дорого обошлось ему.

– В нем всегда пылал огонь, – сказала принцесса Терисса, – и ему стоило больших усилий сдерживать его. Но, видимо, зрелище Корсибара, сидящего на троне лорда Конфалюма и предлагающего место рядового советника ему, который по праву должен был сам сидеть на этом троне, оказалось слишком сильным испытанием для него, и он не смог совладать с собой.

Септах Мелайн кивнул.

– Вы совершенно правы, госпожа. Мы советовали Престимиону вообще не ходить на эту встречу, поскольку она может лишь скомпрометировать его и подвергнуть опасности, или же, раз уж он так решил, отказаться от немедленного ответа на любое предложение, которое могло быть ему сделано, сказать что он намерен вернуться домой, чтобы посоветоваться с родными и друзьями. Это дало бы ему небольшую отсрочку. Но, я думаю, Престимион не смог сдержаться. Его должна была глубоко уязвить необходимость приветствовать Корсибара знаком Горящей Звезды или преклонить колено, назвать его властелином и обращаться к нему «мой лорд». Да, именно здесь с самых первых секунд все планы и должны были пойти насмарку: он не мог разговаривать с Корсибаром как подданный с королем.

– Согласен. Он никогда добровольно не стал бы на колени перед Корсибаром, – сказал брат Престимиона Тарадат.

– Да, – откликнулся Септах Мелайн. – Он не мог этого сделать. В нем слишком сильны гнев и боль.

– Боль? – переспросила принцесса Терисса.

– О да, госпожа. Престимион терзается ужасной болью из‑за потери короны. Вы никогда в разговоре с ним не догадались бы об этом: он всегда держится так спокойно и уравновешенно, так философски подходит ко всему. Но он весь исполнен гнева, его душа горит в огне. – Септах Мелайн чуть подвинул вперед свой бокал, и Тарадат до краев наполнил его вином. – Думаю, что Корсибар не станет причинять Престимиону никакого реального вреда. Внезапно оказавшись королем – кем он никогда, ни при каких обстоятельствах не рассчитывал стать – Корсибар пребывает в полной растерянности и представления не имеет, что и как ему надо делать. Он прислушивается к советам одного, к советам другого, но не имеет никакой собственной линии поведения. Но, мне кажется, в его сердце, несмотря ни на что, еще сохранились остатки теплого чувства к Престимиону, и он пока что не даст легко убедить себя сделать еще более решительный шаг. Спустя несколько дней он увидит, что держать Престимиона в тюрьме нет никакого смысла, и отпустит его на свободу.

– Да услышит Божество ваши слова, – негромко произнесла принцесса Терисса.

– Корсибар и так уже принес ему страшный вред, захватив не предназначенный ему трон, – сказал Абригант. – Я тоже не смог бы сдержаться, если бы от меня потребовали встать перед Корсибаром и сделать перед ним знак Горящей Звезды.

– Престимиону следовало взять с собой нож, – вмешался Теотас, самый младший из братьев, – подняться по ступеням трона и перерезать глотку этому наглому вору Корсибару!

– Вы не первый предлагаете такое решение, – улыбнувшись, сказал Септах Мелайн.