– Но в любом случае Дантирия Самбайл сейчас находится далеко в море и направляется в Зимроэль, – заметил Гиялорис. – Даже если он повернет назад сразу же после прибытия в Пилиплок, пройдет несколько месяцев, прежде чем он сможет добраться сюда. Если, конечно, он захочет вернуться.

– А вот и нет, – заявил Свор с видом фокусника, вынимающего из коробочки из‑под перстня живого билантуна. – Он не выходил в море вообще. Как мне удалось узнать, он успел проделать не более половины пути до порта Алаизор, когда узнал об аресте Престимиона. Он сразу же отменил свое отплытие и повернул обратно в замок.

– Вы знаете это наверняка? – спросил Септах Мелайн.

– Наверняка я не знаю ничего, кроме количества пальцев на моих руках и ногах, – огрызнулся Свор, – а бывают дни, когда я сомневаюсь даже и в этом, но это я услышал от надежных людей в Малдемаре, когда проезжал через него этим утром. Дантирия Самбайл со всей ордой сопровождающих направляется сюда. Так ли это на самом деле? Я мог бы начертать кое‑какие руны, чтобы узнать об этом, но ведь вы же не поверите таким сведениям, а, Септах Мелайн? Так что нам остается только одно: ждать. Будем сидеть здесь, а Дантирия Самбайл то ли придет, то ли не придет. Я рассказал вам все, что мне было известно.

– А как вы думаете, какую цену он может потребовать за освобождение Престимиона из темницы? – спросил Гиялорис – Он ведь никогда ничего не делает без хорошего запроса.

– Очень верное замечание, – сказал Септах Мелайн. – Престимион окажется у него в долгу, а счет будет выставлен весьма внушительный. Если Престимион когда‑нибудь станет править миром, то Дантирия Самбайл будет по правую руку от него. Ну что ж, придется смириться с этим, раз уж мы не в состоянии вытащить Престимиона из тюрьмы волшебным способом и можем рассчитывать лишь на помощь прокуратора. Поэтому нам, как сказал Свор, остается только одно; ждать и смотреть, как сложатся обстоятельства.

– По крайней мере, здесь прекрасное место для ожидания, – заметил Свор. – Ну, а вино – просто выше всяких похвал.

Прошло несколько дней, и каждый день в замок Малдемар поступали различные более или менее достоверные новости. Принц Престимион, сообщали им, будет освобожден в Первый день, следом приходило известие, что это случится во Второй день; в следующем известии речь шла уже о Третьем дне. Но Престимиона не освободили ни в Третий, ни в Четвертый день. Акбалик оповестил их, что принц Сирифорн посетил Престимиона в тюрьме, и тот показался ему вполне здоровым, хотя и продолжал поражаться безрассудству Корсибара, поступившего с ним подобным образом, и жаловался на скудное и отвратительное питание – его держали впроголодь, из‑за чего он был бледен и измучен на вид. Что касается лорда Корсибара, то в последнее время он очень мало показывался на людях, пребывая в основном в своих личных покоях. Его часто посещали Навигорн, Фаркванор и Мандрикарн, но в целом жизнь при дворе во время этого странного кризиса, казалось, замерла. Леди Тизмет тоже мало кто видел. От одной фрейлины к другой по Замку расползся слух о том, что Тизмет из‑за чего‑то поссорилась со своим братом лордом Корсибаром и что размолвка оказалась очень глубокой и серьезной.

– Я получил письмо от моего друга леди Хейсс Ванэйл Байлемунской. В нем говорится, что ссора произошла из‑за Престимиона, – сообщил Свор. – Кое‑кто считает, пишет она, что леди Тизмет слезно просила об освобождении Престимиона, утверждая, что Престимион очень дорог ее сердцу и она не потерпит такого обращения с ним. А корональ пришел от этого в такое бешенство, что пригрозил запереть и ее, только в другой части туннелей.

– Если так будет продолжаться, – усмехнулся Септах Мелайн, – то постепенно в туннели Сангамора перекочуют все обитатели Замка.