Но она ничем не показала, что разговор окончен, так что Фаркванор остался стоять перед нею.

– Я думал, что известие о нашей победе обрадует вас, госпожа, – сказал он после короткой паузы.

– Так оно и есть. – Голос вновь прозвучал совершенно невыразительно, как будто принцесса говорила во сне. – Полагаю, что много людей погибло, и поле было достаточно густо залито кровью. Да, это очень радует меня, Фаркванор. Я очень люблю слушать о кровопролитиях.

Это были очень странные для нее слова. Но она вообще казалась очень странной на протяжении уже нескольких недель, с тех пор как на нее навалилось это мрачное настроение. Ладно, подумал Фаркванор, хватит батальных новостей. У него была наготове еще одна тема, гораздо важнее первой.

Он мысленно сосчитал до пяти, глубоко вздохнул и начал:

– Тизмет, могу ли я поговорить с вами как друг? Ведь мы, кажется, были друзьями, вы и я.

Она подняла на него изумленный взгляд.

– Вы назвали меня Тизмет? Я сестра короналя!

– Вы были дочерью другого короналя, но я порой называл вас так.

– Возможно – когда мы были детьми. Что это значит, Фаркванор? Вы как‑то неожиданно осмелели.

– Я нисколько не желал оскорбить вас, госпожа. Я хочу лишь помочь вам, если смогу.

– Помочь мне?

Плечи Фаркванора напряглись. Сейчас он должен сделать решительный шаг, или ему придется всю жизнь потом презирать себя.

– Мне кажется, – начал он, тщательно взвешивая каждое слово и со всем своим хитроумием рассчитывая возможную реакцию собеседницы, – что за последние месяцы лорд Корсибар, ваш брат, стал относиться к вам заметно прохладнее. Прошу простить меня, если я ошибаюсь, но я достаточно внимательно слежу за всем, что происходит в Замке, и вижу, что в последнее время между вами и им возникло некоторое отчуждение.

Тизмет искоса взглянула на него.

– А если и возникло? – спросила она. – Я не говорю, что оно есть, но даже если и так, то что тогда?

– Разногласия между коронованным братом и его высокочтимой сестрой вызовут у всех глубокое сожаление, – проговорил Фаркванор своим медоточивым, елейным тоном. – И простите меня, госпожа, если я скажу нечто такое, что могло бы задеть вас – я думаю, что нечто подобное имеет место, поскольку я больше не вижу вас рядом с короналем во время различных официальных событий, он не улыбается, когда говорит с вами. И вы в последние дни тоже не улыбаетесь, а держитесь напряженно и мрачно. И это происходит с вами уже достаточно давно, Тизмет уже снова смотрела в сторону и задумчиво перебирала кольца.

– Ну а если даже между короналем и мною возникли какие‑то мелкие разногласия, – сказала она ничего не выражающим голосом, – то что вам за дело до этого, Фаркванор?

– Вы знаете, как я старался, поддерживая вас в том деле, благодаря которому лорд Корсибар стал тем, кем он является сегодня. Благодаря этому я за то время, когда, повинуясь вашей воле, уточнял ваши планы возведения его на трон, почувствовал большую близость к вам обоим. Если результатом всей моей интриги явился лишь клин, вбитый между братом и сестрой, то это глубоко печалит меня. Но я хочу предложить вам выход из положения, госпожа.

– Вы? – также ровно и, казалось, без всякого интереса произнесла Тизмет.

Настало время предпринять генеральную атаку. Фаркванор сам не смог бы сказать, сколько раз он репетировал в уме свою речь. Но теперь слова сами приходили ему на язык.

– Если вы выйдете за меня замуж, госпожа, то это наверняка поможет устранить разрыв, возникший между вами и лордом Корсибаром.

Тизмет держала на ладони пять колец: с рубином, с изумрудом, с сапфиром, с великолепно ограненным алмазом и еще одно – с золотисто‑зеленым хризопразом.