Мэгги пошарила рукой в кармане юбки, затем поднялась и направилась к Гедеону, стоявшему рядом с довольно большой кучей парусины, лежащей на земле.

— Ну, как у тебя дела? — спросил он обычным тоном.

— Лучше, чем я ожидала, и я записала это на пленку, — она похлопала себя по карману.

— Ву-у-у-у? — печально сказала куча парусины.

— Что ты сделал с Лео?

— Я завернул его в палатку.

— Нарочно?

Гедеон взглянул на нее в легком шоке.

— Неужели ты думаешь, что я мог бы сделать такое с абсолютно беззащитным животным?

— Нет, но ведь мы говорим о Лео.

Он опять посмотрел на кучу парусины, которая начала шевелиться и дергаться из стороны в сторону.

— Я полагаю, что у меня не получится обвязать все это бечевкой и отослать обратно в магазин?

— Лучше не надо.

— Ву-у-у-у!

— Не то, чтобы я имел что-то против котов вообще и против Лео в частности, — пояснил Гедеон. — Это все потому, что он продолжает говорить вещи, а я думаю, что понимаю его, которые меня несколько обескураживают.

— Что же он сказал?

— Сначала он спросил, есть ли у меня балкон в Сан-Франциско, а затем начал критиковать то, как я складываю палатку. Поэтому я завернул его в нее. Мэгги, если бы это был Чеширский кот, то, возможно, я был бы способен забрать его с собой, но твоя «Страна Чудес» должна иметь Лео.

— Хочу добавить, что он слушает нас.

— Ву-у-у-у?

— Он становится жутким, когда издает этот звук. Это звучит так жалобно. Но когда он начинает говорить, это похоже на то, будто слушаешь иностранную речь и в то же время читаешь субтитры.

Лео начал что-то говорить. Это звучало, как ругательство.

— Нам лучше выпустить его оттуда, — сказала Мэгги. — Я не слышала от него такого с тех пор, как он прищемил себе хвост, пытаясь залезть в клетку с птицами.

Вздохнув, Гедеон опустился на колени и начал разворачивать Лео. Низким подозрительным голосом он сказал:

— Мы должны будем завтра утром запереть его в твоем фургоне, будет ли он молчать?

— Если ты ему скажешь.

Наконец освобожденный, Лео что-то пробормотал, насторожил уши и поскакал по направлению к фургону Тины за своим ужином.

Гедеон поднялся на ноги.

— Мне был сделан выговор, — заметил он, обнял Мэгги и обернулся, обводя взглядом архаичные и несколько безумные фургоны «Страны Чудес», затем уныло посмотрел на нее.

— Я полагаю, вся твоя странная семья соберется на нашей свадьбе?

— Моя семья любит свадьбы. И они преподносят интересные подарки. Мама до сих пор рассказывает об урне, которую ей подарила тетя Зелда.

К этому времени Гедеон осознал, наконец, насколько изменился его образ мышления, благодаря интенсивным эмоциям.

— А чего необычного в урне?

— В ней был дядя Руди.

Гедеон не смог сдержать смеха.

— Он пришел на свадьбу и остался?

— Вообще-то нет. Мама уговорила тетю Зелду забрать его обратно домой. И он перебрался в банку из-под маринада.

После минутного колебания Гедеон сказал:

— И ты можешь говорить такие вещи с совершенно спокойным лицом?

— Практика, — ответила она и рассмеялась.

Гедеон крепко прижал ее к себе.

— Ты должна выйти за меня замуж, — горячо сказал он. — Мы с тобой навсегда.

Мэгги обняла его за шею, ее глаза были широко раскрыты, в них Гедеон мог прочесть все, что творилось у нее в душе.