— Ты был прав, когда говорил, что мы должны держать ухо востро. Этой ночью кто-то проник в мою комнату и попытался похитить мой Камень.

— Странное дело — ни я, ни Раина ничего не слышали!

— Ничего странного в этом нет. Я наложила на Камень заклинание, заставляющее домогающихся его забывать не только о нем, но и о многом другом. Человек, пытавшийся похитить его, должен быть какое-то время не в себе. Кстати говоря, это колечко — одно из доказательств того, что чары не подвели меня и на сей раз, — похититель почему-то решил подарить его мне!

Она поднесла к лицу киммерийца небольшое серебряное колечко. Конан, не раздумывая, отрицательно покачал головой: видеть это кольцо прежде ему не доводилось.

— Что у тебя за чары! — усмехнулся он. — Нет бы они обращали вора в камень или лишали бы его жизни! Неужели ты на это не способна?

— Ох, Конан, Конан, когда ты только поумнеешь! Людям лучше не знать о том, кто я на деле, иначе мы не оберемся неприятностей. Об этом не должен знать даже Хезаль!

— Уж я-то это понимаю! Но ты знаешь, Илльяна, мне почему-то начинает казаться, что этот парень раскусил и тебя! Давненько я не встречал таких умников, как он!

— Вы друг друга стоите, Конан. Если он действительно умен, он мешать нам не станет.

В ответ Конан только улыбнулся. Он понимал, что многое так и не было сказано, однако с него было достаточно и услышанного, — лучше уж чего-то не знать, чем знать слишком много.

— Откровенно говоря, заклинание должно было, помимо прочего, запечатлеть на Камне лицо вора.

— Ты хочешь сказать, что этого не произошло?

Илльяна покраснела.

— Да. Почему этого не случилось, я не знаю. Кто знает, может быть, этого не захотел сам Камень.

Конан кашлянул и, налив в кубок вина, одним махом опорожнил его и тут же наполнил вновь. На этот раз он протянул его Илльяне.

Замешательство волшебницы было недолгим. Она благодарно кивнула киммерийцу и, приняв от него кубок, сделала несколько глотков.

Щеки ее тут же зарделись румянцем. Конан поставил бутыль на стол и тяжело вздохнул. Вот оно, оказывается, как. Камень-то этот еще и с норовом.

15

Где-то позади заплакал ребенок. "Не та ли это девочка, которую бросили в доме родители?" — подумал было Бора, но тут же попытался отмахнуться от этой мысли. Он уже слишком устал для того, чтобы думать о чем-то подобном.

Ноги повиновались ему с трудом, но не идти ему было нельзя, ибо за ним шла вся деревня. А как хотелось присесть ему на камень и оставаться там до той поры, пока мимо него не пройдет эта бесконечная вереница людей! Он порывался сделать это уже несколько раз, но каждый раз его останавливала мысль о том, что земляки его сочтут такой поступок проявлением слабости и незрелости.

Начинало светать, однако идти по горной тропе все еще было непросто: камни сливались в неясную темную массу, каждую минуту грозившую уйти из-под ног, обернувшись рытвиной или колдобиной. Останавливаться тем не менее они не могли. С приходом ночи хозяин демонов должен был вновь выпустить своих страшных слуг на охоту. Скорее всего, они шли по следу людей и сейчас.

— Стой на месте! Иначе не сносить тебе головы! — раздалось впереди.

Бора поднял голову, но увидел только лучника, высланного вперед На всякий случай он снял с пояса пращу и тут вдруг услышал на удивление знакомый голос:

— Это я — Кемаль. Со мной солдаты с Заставы Земана. Можете не волноваться.

Горы огласились радостными криками селян, мгновенно забывших о своей усталости. Бора, будь на то его воля, затанцевал бы от радости, но нынешнее положение обязывало вести себя иначе.