— Скажите мне, что вам понадобится, и я распоряжусь, чтобы все необходимое было приготовлено прямо сейчас! — сказал Хезаль. — Чем раньше вы выйдете, тем с большей вероятностью вы не позволите Эремиусу вернуться в его — твердыню! Насколько я понимаю, это тоже имеет немалое значение!

— Вы правы, капитан. Так оно и есть.

— С вами я отправлю десятерых воинов. Именно десятерых — ни больше и ни меньше! Чем меньше отряд, тем труднее его обнаружить. Они будут сопровождать вас до самых гор. Иначе вам будет сложно защитить себя.

— Что-то я тебя не понимаю! — изумился киммериец.

— Все ты понимаешь, варвар. И даже больше, чем следовало бы.

Хезаль позвонил в колокольчик, лежавший на столе.

Из-за двери послышался женский голос:

— Что вам угодно, капитан?

— Принеси нам кувшин вина и четыре кубка. Потом согреешь воды для бани.

— Как вам будет угодно, капитан.

Только теперь Конан понял, почему голос этот кажется ему таким знакомым. Это был голос Дессы! Он удивленно посмотрел на Хезаля, тот же, широко улыбнувшись, ответил ему:

— Я унаследовал не только обязанности Шамиля, но и его привилегии.

Бора переложил мешок с углем на левое плечо и постучал в дверь.

— Мариам, это я, Бора! Я принес уголь.

Из-за двери послышались шаги босых ног и лязг отпираемых запоров. Дверь открылась, и на пороге появилась Мариам, одетая в алую ночную рубашку, подпоясанную тонким золотистым пояском. "Как этот цвет идет ей", — подумал вдруг Бора. Он не мог оторвать взгляда от глубокого выреза на груди племянницы Иврама.

— Входи же, ну! Поставь мешок у северной стены!

Едва переставляя неожиданно занемевшие ноги, Бора вошел вовнутрь и оказался в просторном помещении, полы которого были завалены свежевыкрашенной шерстью. Он с трудом нашел узкий проход ведший к печи, возле которой лежали груды угля и соли, стояли бесчисленные горшки и котлы. Высыпав уголь на ближайшую к нему кучу, Бора наконец-таки смог выпрямить спину и размять руки.

— И сколько Морилки они хотят сделать? — спросил он. — Если все это пойдет только на нее, то представляю, сколько ее будет!

Мариам улыбнулась:

— Госпожа Илльяна привыкла держать язык за зубами. Одно могу сказать — теперь так просто Заставу Земана не возьмешь!

Она нагнулась к печи и взяла с нее две чаши с вином. На миг Боре открылась ее грудь, отчего внутри у него все похолодело.

— Давай выпьем за твою победу, — сказала она, протягивая ему чашу с вином.

Он принял чашу и заплетающимся от волнения языком произнес:

— Лучше выпьем за мое возвращение…

И тут Мариам обняла его и жарко зашептала ему в ухо:

— Неужели они так глупы, что решили взять тебя с собой?

Бора немного отстранился от нее и прошептал:

— Они совсем не глупы. Просто лучше меня этих мест никто не знает.

Бора опорожнил чашу с вином и почувствовал, что Мариам наполняет ее вновь. Он выпил и вторую чашу, и мог бы пить еще и еще, но тут она засмеялась и прошептала:

— Не надо тебе больше пить, милый. Ты ведь еще такой молоденький…

Мариам забрала чашу из его онемевших пальцев и поставила ее на пол. Он почувствовал, как ее тонкие пальцы прикоснулись к его губам, щекам, шее…

19

Горный поток, низвергавшийся с невысокого утеса, падал на плоский камень и разливался вокруг него достаточно глубоким озерцом. Конан удивился тому, что вода из озерца никуда не вытекает, но решил не придавать этому значения: вода нужна была им не для чего-нибудь, но для питья, и указанное обстоятельство никак не влияло на ее пригодность для этого.