– Брось упаковывать, – сказал я Мидж. – Бежим скорее, пока все не рухнуло.

Она колебалась. Ее охватило почти видимое глазом смятение. Я мог представить себе ее ужас, ее замешательство и только думал, как бы все это совершенно не подкосило ее. Ее сказочный сон превратился в кошмар, все происходящее здесь стало нелогичным и сбивающим с толку (если не сказать большего). Идиллию перечеркнули силы, которых никто из нас не понимал, – а что касается меня, то, сказать по совести, и не хотел понимать. Для Мидж все было еще хуже, так как она сознавала, что приняла участие в устройстве этой всеобщей свистопляски, но не имела представления, в чем заключалось ее участие. Раньше у меня была догадка, и я пытался передать ее Мидж, но, когда все это началось, разве я мог понять что‑либо? Единственно очевидным оставалось, что Грэмери больше не является безопасным местом, где следовало бы задерживаться.

Я уже собирался броситься к Мидж и уволочь ее из спальни, вывести из подавленной задумчивости, когда вдруг, вытаращив глаза, она указала в окно.

Там показался свет фар, и за забором остановилась машина. Другие фары сзади осветили желтый «ситроен».

– Ублюдки! – пробормотал я и, схватив Мидж за руку, выбежал в прихожую.

– Что ты собираешься делать?

Я поднял телефонную трубку, но Мидж вцепилась в меня, и ее дрожь передалась мне, словно я коснулся камертона.

– Пора вмешаться полиции. Не знаю, что я им скажу, но что‑нибудь придумаю. Для начала, что эти гады удерживали тебя против твоей воли.

– Но это неправда.

– Что ж, немного привру. Нужно, чтобы здесь была полиция.

Из трубки, как таинственная враждебная сила, вырвались помехи.

Я выругался и, держа трубку подальше, набрал номер. Помехи еще усилились, а потом раздался стонущий скрежет – наверное, все услышат такой звук при взрыве атомной бомбы, когда линия расплавится, в то время как мы будем звонить своим близким.

– Вот дьявол! – снова выругался я (в напряженные моменты мой язык довольно беден). Я похлопал по рычагам, пока треск немного не утих, и снова набрал номер. Тот же звук – душераздирающий скрежет.

Мы оба вздрогнули, и я бросил трубку.

– Туда! – крикнул я, уже двигаясь к двери. – Спрячемся в лесу – им никогда нас не найти там.

– Нет, Майк. В Грэмери безопаснее.

Я уставился на нее, не понимая:

– Ты шутишь? Разве ты не видишь, что тут творится? Мы в обреченном месте.

– Думаю, здесь нам не будет никакого вреда.

– Наверное, Флора Калдиан думала так же. Слушай, я не знаю, что замыслил Майкрофт со своими дружками, но думаю, мы больше не члены их клуба. И Майкрофт дал нам вернуться сюда, потому что хотел застать нас здесь. Бог знает почему, но я уверен, что у него были на то причины. Так что давай смываться!

Я открыл дверь, и об мою голову ударились покинувшие свои насесты летучие мыши. Я поднял руки, и выбежал из комнаты во мрак. За другими тревогами я забыл об этих тварях. Теперь я ждал массовой атаки. Никто не приближался, но мое облегчение было недолгим.

Из леса появились огни.

Я забежал в дом и поскорее запер дверь.

– Они идут и через лес.

Мидж оставалась в оцепенении.

– Он разделил свои силы: часть послал по дороге, а часть – вслед за нами через лес. Кажется, я был прав – он хочет поймать нас в коттедже.

До Мидж не сразу дошли мои слова; она кивнула и вдруг стала совершенно спокойной, ее дрожь прекратилась.

– Боже, передняя дверь! Мы не заперли ее! – Торопясь на кухню, я оступился на повороте лестницы и умудрился сохранить равновесие, лишь опершись руками о стену. Съехав по ступеням до самого низа, я вновь побежал.