Мауди прикрыла рот, чтобы не закричать громче.

— Это же… не человек. Кто он? Ты привел с собой бестию?

— Успокойся, Мауди. Это пеквеи, — ласковым голосом сказал Улаф.

Он отвел грузную хозяйку в сторону, давая Джессану пройти. Бабушка расстелила на полу покрывало. Джессан осторожно опустил Башэ, и старуха принялась раскладывать свои камни на голове, шее и плечах внука, что-то бормоча себе под нос. Джессан сидел на корточках, сознавая, что ничем не может помочь другу.

— Что с ним? — допытывалась Мауди.

— Долго рассказывать. Где барон Шадамер? И в каком он состоянии?

— Я так рада, что ты здесь, — трещала трактирщица, выплескивая в словах свои тревоги. — А то в кладовой как зашуршит, как застучит. Точно привидения завелись. И барон Шадамер как раз там. А-а, — заморгала Мауди, вдруг обратив внимание на Джессана. — Этого парня я помню. Он был вместе с бароном, а потом куда-то побежал.

— Что с бароном, Мауди? — вновь спросил Улаф. В душе у него нарастал страх. — Джессан мне сказал, что Шадамер ранен.

— Насчет этого не знаю, но бедняжка барон и впрямь выглядел неважно, — ответила Мауди, печально качая головой. — Рубашка у него вся была в крови. Он сразу побежал туда, — хозяйка кивнула в сторону кладовой. — Да, с ним еще была красивая женщина и этот дикий парень. Потом парень выскочил и убежал, а дальше…

— Ты мне можешь ответить, в каком состоянии барон сейчас? — не выдержал Улаф. — Он по-прежнему в кладовой или это тебе только кажется? За ним гнались королевские гвардейцы. Они искали его здесь?

— Зачем ты так громко кричишь? — обиделась Мауди. — По-моему, барон так и не выходил из кладовой. А вот насчет его состояния…

— Ты даже не зашла взглянуть на него? Только честно, Мауди.

Рассерженный Улаф обогнул хозяйку, направившись прямо к двери кладовой.

— Они заперли дверь изнутри, — крикнула ему вслед Мауди. — Я вовсе не бревно бесчувственное. Я стучала в дверь. Кричала, пока не охрипла. И никакого ответа. Об этом-то я и толкую тебе, а ты не понимаешь.

Мауди подошла к двери.

— Я слышала голос этой женщины. Похоже, она говорила заклинание, но из какой-то другой магии, не из той, которая лечит. Уж мне ли не знать? Сколько этих магов-врачевателей толкалось у нас и днем и ночью, пока болел мой муж. У меня голова гудела от их заклинаний, а моему бедняге лучше не становилось. Врачеватели объясняли: в нем чего-то такое есть… каким-то они это словом называли, но я забыла… так оно их магии противится. Вот опухоль его и съела. А потом все стало тихо. Как-то по-жуткому тихо… ты понимаешь, о чем я говорю? Я стала стучать в дверь — никакого ответа. Тут я поняла: эта женщина, должно быть, ведьма. Может, она сумела пройти сквозь стену и барона увести? Ведьмы же умеют такие штучки устраивать. В это время за дверью случился сильный грохот. И закричали так, будто демоны там поселились, И опять тишина.

Улаф приложил руки к двери и стал произносить заклинание. Когда словесный поток Мауди иссяк, Улаф произнес последнее слово.

— Ты уж прости, Мауди, но другим способом эту дверь все равно не откроешь, — сказал он хозяйке.

Дерево разлетелось в щепки. Улаф перескочил через них в темноту кладовой.

— Улаф? Хвала богам, хоть ты пришел.

— Барон, это вы? — недоверчиво спросил Улаф.

Ответивший ему голос был настолько слаб, что поневоле пришлось задавать этот вопрос. К тому же в кладовой было совершенно темно.

— Вы не покалечились? Подождите, я сбегаю за фонарем.