Согласно самой последней инструкции пергаментного свитка, теперь следовало просто-напросто дождаться, пока волнение в чаше само собой не успокоится и вся муть не растворится без осадка. А до этого момента колдун и ведьма ни в коем случае не должны были задавать никаких вопросов, даже мысленно. Ведь всякий вопрос (скажем: «Получится или нет?», или: «Почему я так поступил?», или: «Есть ли в этом смысл?», «Чем все это кончится?») содержит в себе крупицу сомнения.

   А в последние минуты никаких сомнений быть не должно. Нельзя было даже мысленно задать и вопрос о том, почему нельзя задавать вопросов.

   Дело в том, что пока волнение в чаше не улеглось и пунш не стал прозрачным, он находился в крайне восприимчивом и нестабильном состоянии. Он реагировал Даже на мысли и чувства. Малейшее сомнение в колдовской силе напитка – и варево взорвалось бы как атомная бомба, а уж тогда на воздух взлетели бы не только колдун с ведьмой, но и вилла «Ночной кошмар», да и весь город.

   Однако, как всем известно, нет ничего труднее, чем не думать о чем-то, о чем думать запрещено. Например, обычно ты не думаешь о кенгуру. А вот если тебе скажут, что в течение пяти минут ты ни в коем случае не должен думать о кенгуру – ну, как тут сделать так, чтобы не лезли в голову мысли именно о кенгуру? Есть только один выход: предельно сосредоточиться и думать о чем-нибудь другом, не важно о чем.

   И вот Бредовред и Тирания сидели в лаборатории и изо всех сил старались думать о чем угодно, только не о пунше, и ни о чем даже мысленно не задавать вопросов. От страха и усердия у них буквально глаза на лоб лезли.

   Колдун бормотал себе под нос стишки, которые выучил когда-то в детском адике. (Детский адик у злых волшебников – то, что у обычных людей называется детским садиком). Бормотал он стихи монотонно и уныло:

Я грязнуля-поросенок

Перепачкал сто пеленок,

Я неряха, я – хрю-хрю!

Скоро вырасту в свинью.

   Или вот такие стихи:

Маленький мальчик жабу поймал,

Хрясь! – и головку ей оторвал,

Бросил в канавку и дальше пошел.

Вот молодец – поступил хорошо!

   Он и колыбельную вспомнил, которую когда-то в детстве пела ему матушка:

Спи, моя радость, усни,

Глазки скорее сомкни.

Мышки летают в саду,

Дремлют пиявки в пруду…

Спи, моя радость, усни…

Папа твой кровушку пьет.

Он и сыночку нальет,

Пей, мое солнышко, пей,

Будешь, как папа, злодей.

Пей, мое солнышко, пей…

   Прочел Бредовред и такой стишок:

Жучкам и мухам лапки отрывает

Десятилетний полуидиот.

Он идиотом полным стать мечтает,

Вот и ведет себя как идиот.

   Он читал и многие другие назидательные стишки и пел веселые детские песенки.

   Тем временем Тирания подсчитывала в уме, какой доход принесет ей один золотой талер, если положить его в банк под 0,6 процентов годовых в нулевом году. Конечно, если принять, что банк, основанный в году, порядковый номер которого нуль, до сих пор не лопнул.

   Эту математическую задачку она решала по формуле, которая известна всем бизнес-ведьмам и бизнес-колдунам:

   К = Ко (I + i)n,

   где К – капитал, n – порядковый номер года, i – сумма процентов за один год.

   Тирания дошла уже до такой суммы, которая равнялась стоимости сотен и тысяч золотых шаров размером с наш земной шар, однако до суммы процентов за текущий год ей было еще далеко.