Лулу сделала недовольную физиономию.

– Ой, ну пожа‑а‑луйста! Об этом противно даже и подумать. Почтальон Брет, воспылавший страстью. Фи! Но раз ты этого действительно так хочешь… давай, ешь, а то не исполнится.

Долл посмотрела на пирог. За много лет совместной жизни с Бретом ее язык отвык от всего, кроме самых примитивных блюд. В их домике даже щепотка кориандра считалась экзотикой. Ну ладно. Она прожевала кусочек пирога. Вкус был непривычным, но неприятным его никак не назовешь. Из всех ингредиентов, таких разных, образовалась мягкая густая масса, а крапчатое тесто просто таяло во рту. Она улыбнулась и взяла на вилку еще кусочек.

– Мои поздравления, мама, – мне кажется, ты открыла в себе новый талант. Остается только сказать: берегись, Найджела.[9]

Митци зарумянилась от удовольствия и слегка дрожащими руками включила вместо «Мотт зе хупл» «АББА».

Раздался негромкий мелодичный звонок в дверь. Бледно‑зеленые глазки Ричарда и Джуди уставились в сторону прихожей.

– Я открою, – сказала Митци. – Наверно, это Лав и Лоб – они знали, что я буду готовить, и пришли поживиться тем, что осталось от нашего пира. Ой! Как‑то у меня ноги загудели, наверно, от клайдовых пастернака с малиной.

Долл съела все до крошки и, глядя, как мать по зигзагообразной траектории выходит из гостиной, к собственному удивлению положила себе добавки.

– У меня тоже что‑то голова закружилась…

– М‑м, и у меня. – Лу тряхнула косичками, загремели бусины. – А пирог просто супер. Ой, а тебе не кажется, что у нас у всех именно от него крыша поехала, а? Как думаешь, не могло у мамы получиться самое настоящее колдовство?

– Не говори глупостей, – Долл старалась сфокусировать взгляд. – Это из‑за настойки Клайда…

Они обменялись пьяными улыбками, слушая, как Митци открывает входную дверь. Все так и дышало миром и любовью. То и дело хихикая, они дуэтом стали подпевать группе «АББА»: «О дайте, дайте мне мужчину после полуночи».

Смех оборвался, когда раздался вопль. Кричала Митци.

Глава пятая

– Господи боже мой!

Митци, вцепившись в перила, с раскрытым ртом смотрела на Хита Леджера, стоявшего на крыльце.

– Извините, что я вас так напугал, – ответил он с широкой улыбкой, сверкнув в темноте очень белыми зубами. – С вами все в порядке?

Митци кивнула. Из‑за этого переливающегося и летящего ощущения она, похоже, лишилась дара речи. Молодой высокий красавец с безупречными чертами лица, загорелый, с невероятно голубыми глазами, на которые небрежно спадали пряди светлых волос, – такой может только присниться.

– Э‑э, – в горле у нее что‑то булькнуло, и она с досадой заметила, что ноги у нее все еще дрожат, – м‑м, да, думаю, все в порядке.

– Это дом тридцать пять, не так ли? – Хит Леджер смотрел на нее все еще обеспокоенно. – Я не совсем разобрал номер, когда смотрел с улицы.

– Да – то есть нет, – быстро поправила себя Митци. Господи, бедный парень подумает, что она не совсем в своем уме. Что это у нее случилось с головой? – Это дом тридцать три. Тридцать пять – это соседний дом. Он улыбнулся еще шире.

– Вот как. Тогда я очень прошу меня извинить за то, что… ой…

Он устремил взгляд в сторону прихожей. Не отпуская балясину перил, чтобы не потерять равновесия, Митци осторожно повернула голову, чтобы посмотреть, что он там увидел.

В доме все так же громко играла «АББА», а в дверях гостиной плечом к плечу стояли Лулу и Долл.