– Но он… – Лу откинула с глаз косички. – Джоэл. Ваш новый дантист. Человек, с которым ты будешь вместе работать уже через час – нет, еще раньше!

– И что же в нем такого особенного?

– Долорес Блессинг! Ты просто безнадежна!

– Не называй меня Долорес, Таллулла.

Они улыбнулись друг другу. Сестры стеснялись своих настоящих имен, которыми они были обязаны разыгравшейся фантазии своих родителей, вдохновляемых Голливудом, – и хранили их в строгом секрете, так что только их близкие друзья знали, что записано у Долл и Лу в свидетельствах о рождении.

– Но ведь он тако‑о‑ой классный!

Долл переключила передачу.

– Он вполне ничего. Конечно, намного лучше мистера Уайзмана, очень приятный, да и вовсе не такой старый, как говорила Тамми. Сколько ему, по‑твоему? Под сорок? Но он не в моем вкусе. Лулу фыркнула в знак отвращения.

– Само собой, не в твоем вкусе! Ведь у тебя дрожат коленки при виде нашего старого доброго зануды, почтальонишки Брета.

Долл захихикала.

– Черт возьми, Долл, только не говори мне, что тебе понравилось, когда к тебе приставал человек, одетый в дешевую куртку из черной кожи? Тот, кого ты знаешь лучше, чем саму себя. Тот, кто у тебя на глазах стрижет ногти на ногах и ковыряет в зубах, да и под одеялом, наверно, вытворяет отвратительные штучки, и…

– Ну хватит, – прервала ее Долл. – Я поняла, о чем ты. Так вот, если тебе так необходимо это знать, мне понравилось. Я наслаждалась каждой минутой. Мы с Бретом отлично провели уик‑энд, мне и не вспомнить, когда у нас было что‑либо подобное.

– Что? Ты хочешь сказать, вы с Бретом… Все выходные?

– Угу… – Долл мечтательно улыбнулась. – Это было великолепно… Мы вылезали из спальни только тогда, когда хотели прихватить еще бутылочку‑другую винца. Мы даже ели прямо в постели профитроли со сливками. Ты себе просто не представляешь, что можно делать с профитролем.

– Ой, фи, избавь меня от излишних подробностей! – Лулу скорчила страдальческую физиономию.

Долл снизила скорость, когда «поло» подъехал к благотворительному магазину. Как всегда, поблизости оказалось негде припарковаться. Она снова сентиментально улыбнулась.

– Мы с Бретом сегодня утром все никак не могли попрощаться, как будто нам снова по шестнадцать лет. И наши чувства разгорелись, как когда‑то давным‑давно. И если окажется, что после этих выходных я не забеременею, то нет в мире справедливости.

Вот это да! Потрясенная, Лулу не могла произнести ни слова. Может быть, они зря так легкомысленно отнеслись к «Пирогу, исполняющему желания».

Входя в магазин, она все еще с ужасом размышляла на тему того, как кулинарные эксперименты ее матери повлекли за собой любовные безумия Долл и Брета.

В темном подземелье пахло старьем, гнилью и плесенью, а кругом стояла древняя разноцветная посуда, пластмассовые безделушки, а также огромное множество книжек в мягких обложках. Кроме того, покупателю предлагалась одежда, по большей части непригодная для носки, но все же вывешенная на вешалки или разложенная стопками и кучками. Вот уже пять лет этот подвал был для Лулу святилищем и местом ее работы.

– Извините, что опоздала – из‑за дождя мне пришлось подождать Долл, чтобы она меня подвезла. – Она бросила дубленку в угол и улыбнулась хозяевам магазина. – Чайник поставить?

Хедли и Бифф Пиппин, стоявшие за прилавком, дружно кивнули. Они больше походили на брата и сестру, чем на супружескую пару, – оба невысокого роста, толстые и в бифокальных очках.