|
Она знала, что Тарния отреагирует именно так. Как всегда. С тех самых пор, как маркиз – то есть, тьфу, что за ерунда! – Марк точно указал на бланке тотализатора «Литлвудс» все восемь сыгранных вничью матчей (одноименной лотереи тогда еще не существовало), а потом удачно вложил деньги в международные компании, занимающиеся прокатом автомобилей, и Снеппсы отстроили свой безвкусный замок на единственном хорошем земельном участке в этих краях. С тех самых пор, как они обнаружили, что здание ратуши находится на принадлежащей им земле.
Это и был вечный камень преткновения. Митци пожала плечами. – Не думаю, что кого‑нибудь из этих людей хоть капельку интересует твое прошлое. Даже если кто‑то и помнит, кем ты была, они слишком заняты другими делами и думать об этом не станут. Они всего‑то и хотят интересно провести остаток жизни, использовать свои умственные способности, быть полезными членами общества. Господи, да они же наши ровесники – разве они заслужили, чтобы их вышвырнули на пенсию и забыли? – В таком случае, им стоило раньше об этом позаботиться, – рявкнула Тарния, ткнув пальцами в рассыпавшиеся по столу коричневые крошки. – И составить планы на будущее. – Как это сделала ты? Крошки секунду повисели на кончике тоненького оранжевого пальчика и упали обратно. – Вот именно, как я. Ну‑ну, подумала Митци. Тарния не проработала в своей жизни ни одного дня. Она вышла замуж за Задавалу Марка в начале семидесятых, когда забеременела. Они жили с его родителями до тех пор, пока не родился второй малютка Снеппс, – тогда муниципальный совет выделил им отдельный домик. Тарния должна была вот‑вот родить Снеппсика номер три, когда Задавале Марку удалось выиграть на тотализаторе, удачно поставив на футбольную команду. – Как поживают дети? – Митци отодвинула чашку. Все, о кексах можно забыть. Напрасно она с ними возилась. – Отлично, – коротко ответила Тарния. – Уэйн и Уоррен, само собой, управляют компанией, живут в Суррее. У них своя жизнь, своя семья. Мы их видим нечасто. – А Лиза‑Мэри? – У нее свой бизнес, в Лондоне. У нее редко находится время к нам заехать. – Она открыла стриптиз‑бары, да? – Ночные клубы! – прошипела Тарния. – Ночные клубы. Высочайшего класса. Лизе‑Мэри пошли на пользу ее занятия, хм, хореографией. – Как и то, что она вышла замуж за одного из своих клиентов из стран Ближнего Востока. – Убирайся! – Тарния вцепилась в край стола. – Что бы ты мне сейчас ни сказала, я не передумаю. Ничего тебе не поможет. Ни плаксивые истории о скучных стариках из Хейзи Хассокса, ни угрозы, ни шантаж! Я не желаю, чтобы плебеи пользовались моими землями или ратушей! Поняла? Да чтоб ты провалилась, злобно подумала Митци. Она чувствовала себя по‑настоящему оскорбленной. – Ладно. Хорошо. Мне следовало догадаться, что ты не прислушаешься ни к каким разумным доводам. Сострадательность никогда не была тебе свойственна, правда? – Она собрала со стола «Пудинги, позволяющие убеждать», разломила один из них пополам и засунула в рот. – М‑м – как вкусно… жалко, что тебе совсем нельзя. Нет, не отступай от своих принципов. Я не хочу отвечать за то, что ты поправишься, пусть даже самую чуточку… Тарния жадным взором поглядела на блестящие коричневые кексики, и тоненькая оранжевая ручка метнулась и впилась флюоресцентными ноготками в хрустящую корочку. Митци затаила дыхание. С головокружительной скоростью Тарния отправила в рот весь кексик целиком и сомкнула пухлые, начиненные коллагеном губки. Митци затаила дыхание. И что она только сейчас делает? Не может быть, чтобы фокус удался. |
