Потом явилась наспех одетая горничная и отвела ее наверх в спальню, которую она занимала до их отъезда с леди Бресли в Испанию.

Казалось немыслимым, что столько всего случилось с тех пор, как она спала здесь в прошлый раз.

Предельно уставшая, она заснула даже без слез.

Карета леди Бресли доставила девушку к ее дому в Челси.

Она поблагодарила мистера Прайора, узнав, что он послал служанку привести дом в порядок перед ее приездом.

— Мисс Ковентри, вы собираетесь жить там совершенно одна? — спросил он.

— Я еще не решила, как мне поступить, — призналась Клодия. — Вы наверняка знаете, что мои родители погибли и леди Бресли обещала позаботиться обо мне.

Мистер Прайор сокрушенно покачал головой.

— Все очень печально. Никак не могу поверить, что ее сиятельство никогда больше не будет с нами.

Лакей, сопровождавший ее до самого дома, внес сундуки и поставил их в холле.

— Отнести все наверх, мисс? — спросил он.

— Это было бы очень любезно с вашей стороны, — ответила Клодия.

Ну как бы она самостоятельно справилась с дорожными сундуками?

Проводив лакея, она дала ему на чай.

Карета отъехала.

Клодия закрыла дверь и решила пересчитать оставшиеся деньги.

Конечно, ей надо быть более практичной, хорошенько все продумывать, прежде чем совершать новые траты.

Хотя большую часть дорожных расходов она из-за принцессы Луизы переложила на маркиза, ей все же пришлось самой оплачивать проезд на пароходе и на поезде до Лондона, а также раздавать чаевые носильщикам.

Итак, у нее осталось только двадцать фунтов, на них ей предстояло жить дальше.

«Схожу в банк, проверю, нет ли денег на счете Уолтера Уилтона», — рассудила она.

Но вдруг вспомнила, как мама говорила ей, что надеется на предстоящий бенефис Уолтера.

— Мне неловко по-прежнему делать заказы мяснику, — объяснила она, — раз я не могу оплачивать его счета сразу.

Дома совсем не было припасено ничего съестного, и Клодия вознамерилась походить по магазинам.

Но тут ей бросилась в глаза дорожная корзинка для еды, стоявшая на кухонном столе.

Открыв ее, она обнаружила, насколько заботливее и внимательнее, чем можно было ожидать, оказался по отношению к ней мистер Прайор.

Продуктовую корзинку снова заполнили до отказа, к тому же, помимо продуктов, туда вложили жестяную баночку с кофейными зернами.

«Все так… добры ко мне», — расчувствовалась она.

И тем не менее на всем белом свете существовал лишь один человек, о котором ей хотелось думать.

Только маркиз.

Но, решив для себя, что именно мысли о нем она должна нещадно выбросить из головы, она поднялась наверх в спальню матери.

Как только она вошла, ее встретил знакомый до боли аромат белых фиалок, и она почувствовала себя маленькой девочкой, прибежавшей за утешением к маме.

Клодия сняла шляпку и дорожный плащ и опустилась на колени подле маминой кровати.

— Помоги мне… мама… Помоги мне, — взмолилась она. — Я не знаю… как мне… быть… Я до сих пор жалею… что убежала… Но мне нельзя было бы… оставаться… с ним… Так помоги же мне… теперь… забыть… его. Посоветуй… оставаться ли… мне… жить… здесь или… решиться… поехать к моему… отцу.

Девушке трудно было произнести последние слова.

Граф Стратнайвн казался таким странным и грозным стариком, ведь от него убежала мама.

Почему он должен заботиться о ней?

Он ни разу за все семнадцать лет, с тех пор как ее увезли из его замка, не предпринял ни малейшей попытки увидеть ее.