Внезапно ей показалось, будто мама стоит рядом.

Она улыбалась, и Клодия даже ощутила, как ее рука ласково коснулась лба дочери.

Слезы подступили к глазам, но это были слезы радости.

Она не одна.

Мама по-прежнему оставалась с нею.

Клодия вновь спустилась вниз, на ходу раздумывая, стоит ли ей поговорить с Китти.

Но, судя по всему, сейчас она не могла себе позволить иметь служанку.

Ей следовало беречь каждый пенни, пока не удастся найти хоть какой-нибудь заработок.

Она стала мысленно перебирать свои способности, но все они мало что значили для получения работы.

Она умела шить, однако таким умением обладали почти все женщины.

Она владела французским языком, но кто захочет нанять ее, коль она так молода?

Хоть она получила хорошее образование, было совершенно ясно, что никто не наймет ее гувернанткой.

Без всякого самомнения она сознавала свою чрезмерную привлекательность.

«Я вынуждена ехать к своему отцу», — подумала Клодия в отчаянии.

Если же он не примет ее — что тогда?

У нее не было альтернативы, однако ей хотелось бы избежать этого.

Она обошла все комнаты, одну за другой.

Везде было чисто прибрано, и она просто не знала, чем ей заняться.

«Завтра утром пойду в банк», — решила она.

Она понимала, что продуктов, которыми ее снабдил мистер Прайор, хватит ненадолго.

Значит, придется пройтись по магазинам.

Ей следует на всем экономить, покупая только самое необходимое, иначе она вынуждена будет расстаться с мамиными драгоценностями.

И тогда у нее не останется ничего, кроме ее дома.

А он, судя по всему, не мог стоить дорого, даже если продать его со всей обстановкой.

Она снова подошла к столу Уолтера Уилтона.

Она уже один раз просмотрела все очень тщательно.

— Пожалуй, лучше еще раз все проверить, — вслух произнесла она, — вдруг я что-нибудь да проглядела.

Внезапно раздался стук во входную дверь.

Сначала она подумала, будто ей это послышалось.

Но стук повторился.

Неохотно, опасаясь нарваться на очередную неприятность, Клодия прошла из гостиной в маленький холл.

Она уже основательно закрыла дверь, потому что не собиралась отправляться на улицу.

Медленно отодвинув засов, девушка открыла дверь и от изумления даже перестала дышать.

Перед ней стоял маркиз.

Маркиз закрыл за собой дверь, прошел в дом и бросил цилиндр на стул.

Еще мгновение, и Клодия очутилась в его объятиях, так и не сообразив, она ли бросилась к нему, или это он сделал шаг ей навстречу.

Он целовал ее неистово, отчаянно, казалось, даже с какой-то ожесточенностью.

А девушка словно таяла в его объятиях, уносилась в небесные чертоги, как в тот раз, когда он впервые поцеловал ее.

Но теперь все было гораздо ярче, волнующе, наполнено страстным желанием.

Ничего подобного Клодия раньше не испытывала.

Маркиз продолжал целовать ее, пока у обоих не перехватило дыхание.

Только сейчас заметив, что они все еще стоят в холле, маркиз повлек ее через распахнутую дверь в гостиную.

Он ни на секунду не выпускал ее из своих объятий и не давал ей произнести ни слова.

Да Клодия и не пыталась вырваться или хоть что-то сказать — для нее на свете уже ничего не существовало, кроме него.

Словно яркие лучи осветили все вокруг, и она растворилась в них.

Маркиз закрыл дверь в гостиную и вновь стал осыпать ее поцелуями.

Лишь когда она что-то пробормотала, пытаясь высвободиться из его неистовых объятий, он поднял голову.

Клодия тут же уткнулась лицом в его плечо.

— Любимая моя! Милая моя девочка! — заговорил маркиз каким-то изменившимся до неузнаваемости голосом;.