Снова северянин не стал подрывать авторитет Хезаля или высказывать сомнения относительно доблести туранских воинов (которые, если половина историй, что слышал о них Конан, была правдой, в самом деле, значительно выросли под правлением Ездигерда Самолюбивого). Но Конан еще мог повлиять на решение Хезаля.

— Я думаю, мы должны опасаться засады. Как-нибудь по-другому можно подъехать к цели нашего путешествия? Ты знаешь эти земли лучше меня.

— На самом деле большинство моих людей знают их лучше меня. А другой пусть есть. Он длиннее и Тяжелее.

— Там больше или меньше мест для засад? Меньше, если память мне не изменяет.

— Лучше бы твоя память была покрепче, мой друг. Я бы хотел, чтобы ты послал полсотни Зеленых плачей со мной и моими афгулами, так чтобы мы поехали главным маршрутом. Те, кто поджидает нас, нападут, или мы сами нападем на них с тыла. А тем временем ты проведешь своих людей обходным путем.

Хезаль посмотрел на своих людей, а потом на пустыню, лежащую впереди, и кивнул.

— Мне не нравится, что ты подвергаешь себя опасности, но без сомнения, что бы ни случилось, ты-то останешься живым. Только приведи назад моих воинов или по меньшей мере дай им достойно пасть в битве.

— Я буду с ними, — уверил туранца Конан.

— Не слишком-то легко будет путешествовать по землям, где нет ни вина, ни женщин, ни хороших битв, — с усмешкой заметил Хезаль. — Боюсь, в этом путешествии нам так и не удастся надлежащим образом отметить наши победы. И я не хотел бы, чтобы погиб еще кто-то из моих товарищей.

* * *

— Как дела, капитан? — спросил Данар.

Лампа в темнице едва светила, и воин не сразу узнал вошедшего.

Махбарас внимательно посмотрел на молодого воина. Он думал, что Данар будет физически и духовно сломлен, и не ожидал, что молодой солдат станет интересоваться тем, как у него идут дела!

Молодой человек усмехнулся:

— Со мной неплохо обращаются, только есть дают хлеб из отрубей. Я думаю, они кормят им этих полулюдей, работающих на полях.

— Не сомневаюсь, — сказал капитан. Он окинул стены и колдовскую ширму довольно красноречивым взглядом.

Данар пожал плечами:

— Я знаю, что стены имеют уши, а может, и глаза. Если вы хотите что-то сказать мне, говорите и не думайте, что я — дурак.

Махбарас уверил Данара, что он так никогда не думал. Он хотел бы и сам быть уверен, что Данару подарят обычную, легкую смерть, и если бы так было, то хотел бы сам сообщить об этом юноше. Сейчас, не подготовившись, ему тяжело было сделать все так, чтобы и потом избежать гнева Повелительницы Тумана.

Капитан знал, что не сможет встретиться лицом к лицу с ее колдовством. Его не заботило, что случится с ним, если он облегчит участь Данара, а волновало то, что Эрмик в таком случае возьмет на себя командование наемниками. И тогда всех его людей может ожидать ужасная участь.

Возможно, Данар спокойно встретит страшную смерть ради своих же товарищей. Но как сказать ему об этом и как потом, после смерти Данара, он сможет уснуть?

«Я становлюсь слишком стар и чувствителен для интриг, — решил Махбарас. — Дайте мне вступить в последнюю битву с достойным врагом, и мне не важно, выживу я или нет».

— Ты знаешь, Повелительница, быть может, станет домогаться твоего… жизненного духа, или как она там это называет на своем колдовском языке? — спросил капитан.

Данар снова пожал плечами:

— Возможно, именно из-за этого со мной так хорошо обходятся. А может, и нет. Может, они думают, что такое обращение ослабит мои нечестивые желания.