Возможно, колдунья понимала в искусстве войны побольше, чем он подозревал. Во всяком случае, охрану себе она составила из отборных амазонок, а капитан знал иных владык, потомственных военных, у которых личные телохранители не выдержали бы такого испытания. Взять хотя бы тех толстых пьянчуг у князя Кликаса — если бы девы Повелительницы когда-нибудь перелезли через стены его дворца, люди Кликаса оказались бы в роли мышей, столкнувшихся с кошками…

Махбарас услышал размеренную отдаленную барабанную дробь. Он огляделся кругом, ничего не увидел, но ему показалось, что стук барабана становится все громче. Теперь он слышал два барабана, бивших не совсем в такт, шорох ног и тихое позвякивание доспехов.

Данар, сын Араубаса, следовал к месту казни.

Капитан сделал глубокий вдох, а затем медленно выпустил набранный в легкие воздух и прошептал молитву всем богам, каких смог припомнить.

«Все, кто чтит смелость, защитите честь Данара…»

* * *

Прежде чем истек второй час путешествия маленького отряда Конана, голубые глаза опытного воина-киммерийца подметили мест двадцать, где враги могли бы устроить засаду. Возможно, десяток — для отряда покрупнее, но, чтобы укрыть достаточно врагов для той горстки воинов, которую он возглавлял, не меньше двадцати, а возможно, и больше.

Конан решил, что вполне может сам последовать совету, который дал Хезалю, и не считать предводителя дикарей глупцом. Отряд Конана был слишком мал, чтобы помешать планам дикарей, даже если ему удастся добраться до своей цели без потерь. Людей Конана могли проигнорировать, в то время как против отряда Хезаля враги могли выступить всем скопом.

Или, возможно, предводитель кавников тоже разделит свой отряд и в последний момент вступит в бой с киммерийцем, бросив против него меньший из отрядов. Если Конан справится с такой засадой, то лишь подставит себя под удар превосходящих сил, истощив свои.

Киммериец невесело хохотнул. Его враги не знали ни киммерийцев, ни афгулов, ни (надо отдать им должное) отборных всадников пустыни из войска Ездигерда, если думали, что их легко измотать в бою, и за эту ошибку они поплатятся кровью.

Конан знал одно: воин, следивший за ними с вершины гребня, не был ни обманом зрения, ни миражем, вызванным жарой пустыни. Значит, бой таки произойдет, и еще до наступления ночи.

А времени до прихода ночи осталось не так уж много. Тени удлинились, хотя жара так и не спала. Над вершинами отдаленных холмов теперь кружили стервятники — черные точки на фоне голубого неба. Свежее мясо они будут высматривать не напрасно.

Остались позади еще два хороших местечка для засады. Шея у Конана начала деревенеть от попыток смотреть сразу во все стороны. Он повертел головой туда-сюда, чтобы расслабить мускулы. Слишком поздно замеченный враг и миг промедления превращали хороших воинов в пищу стервятников.

Отряд Конана въехал в еще одно сухое русло с крутым правым склоном, изрезанным оврагами и промоинами, оставленными всеми паводками со времен Атлантиды, и другим склоном, достаточно пологим для того, чтобы служить пастбищем. На самом верху левого склона местность резко поднималась. Там начиналась скальная стена с немногочисленными прорехами. Оттуда, где сидел в седле Конан, ему казалось, что в эти прорехи могла лишь мышь проскользнуть, и то если недельку попостится, а потом смажет мех салом…

У подножия стены поднялось облако пыли, и в пыли Конан увидел двуногие фигуры намного крупнее мышей. Пыль поднялась выше, и фигуры превратились людей, сбегающих вниз по склону на дно долины, перепрыгивая через валуны и рытвины с грацией антилоп.

Для Конана это походило на плохо устроенную засаду в неудачно выбранном месте. Бегущие станут отличными мишенями для лучников в тот же миг, как люди Конана укроются в скалах справа.