— И ты не попросил бы прибить колдунов на месте?

— Я бы не поставил на силу дракона в битве против колдунов, способных на многое, если верить рассказам, — пожал плечами Хезаль. — Кроме того, я разделяю твое мнение насчет договоров с чародеями. Не играй в их игры, а, приближаясь к ним, попробуй проткнуть их мечом.

Конан одобрительно кивнул:

— Что же тогда тебя беспокоит, друг мой?

— То, что мы едем прямиком в их пасть, вот что, и не притворяйся, будто ты совершенно спокоен. К тому же мы убили множество гирумги, и если те не поднимутся против Турана, то наверняка попытаются отомстить нам.

— Ха! Гирумги не выступят против нас, их осталось маловато для хорошего восстания. Более того, покуда над нами висит эта угроза, твои и мои люди с удовольствием забудут, что они вообще когда-либо обменялись хотя бы злобными взглядами.

Хезаль оглянулся на афгулов, ехавших позади Конана плотной группой. Некоторые туранцы теперь непринужденно ехали рядом с ними, болтая так, словно много лет были товарищами. Однако многие Зеленые плащи держались в отдалении и ехали с мрачными лицами. В свою очередь, афгулы зорко следили за туранцами и держали сабли наготове.

— Говори только за своих людей, — возразил Хезаль. — Я уверен в большинстве своих, но всегда найдется один злой от рождения или горюющий по погибшему товарищу. Такой человек может разрушить даже самую крепкую дисциплину. Я буду охранять твою спину, Конан, но я едва ли могу обещать, что этого хватит.

— Ты воин, а не бог, — Конан хлопнул Хезаля по плечу с такой силой, что едва не вышиб худощавого туранца из седла. Хезаль прожег его злым взглядом.

— Нам лучше всего поискать место для стоянки неподалеку от воды, — заметил он через несколько минут.

— Как так?

— Видишь то марево на горизонте? — Конан проследовал взглядом за рукой Хезаля и кивнул. Горизонт и впрямь казался смазанным.

— Песчаная буря?

— Я вижу, ты позабыл не все, чему научился на туранской службе.

— Да, хотя вот про то, насколько длинен твой язык, я как-то позабыл. В один прекрасный день Ездигерд может вырвать его с корнем.

— А ты, конечно, поставишь выпивку палачу? — Напряженность в голосе Хезаля сказала Конану больше, чем ему хотелось знать о сложном положении, в котором может оказаться честный человек под властью безжалостного молодого царя.

— Я ему шею сверну и вырву тебя из лап тирана, — ответил киммериец. — Но я не стану ожидать за это благодарности.

— Ты меня хорошо знаешь, — согласился Хезаль. — А теперь давай поищем место для стоянки. В это время года ехать навстречу песчаной буре — верная смерть, даже переждать ее неподалеку от воды — и то немалый риск. Ведь буря может бушевать не один день.

* * *

Ветер непрерывно стенал за пределами покоев Махбараса. Иной раз его завывания превращались в противный визг. Капитан дрожал не столько от завывания ветра, сколько от ненависти при виде человека, сидевшего напротив него.

Хорошо различимое сквозь дым, исходящий от бронзовой жаровни, лицо Эрмика казалось еще более самодовольным и самонадеянным, чем обычно. В то было трудно поверить, но за все время, проведенное в горах, он не потерял ни грамма жира. Махбарас гадал, сколько же денег он потратил на взятки, выжимая деньги из крестьян, и сколько же вьючных животных он загубил, доставляя себе припасы из более цивилизованных краев или даже из самого Хаурана.

Шпион решил рассказать капитану о бродивших в долине слухах. Но пока, выпив три чаши вина Махбараса, он все еще ничего не рассказал капитану.

Но вот в голосе капитана наемников зазвучали суровые нотки:

— В последний раз спрашиваю тебя.