Поэтому они с бородатым сражались довольно долго для такой схватки, то есть, проще сказать, целую минуту-другую. Им не мешали драться ни друзья, ни враги, что могло быть проявлением рыцарства, но скорее всего, было вызвано тем, что двое противников сплели вокруг себя такую паутину звенящей стали, что никакой осмотрительный человек не смел к ним приблизиться.

Бородач дважды пустил кровь Конану, и киммериец учел, что это путешествие подарило ему больше шрамов, чем обычно. Затем его противник нанес рубящий удар, и Конан захватил его клинок своим кинжалом. С силой толкнув назад, киммериец зажал оружие противника, а затем с размаху обрушил свой меч на врага.

Он ударил плашмя. Конану требовался пленник. Этот человек должен много знать о Долине Туманов! Кроме того, этот боец был слишком хорошим противником, чтоб убивать его без веской причины.

Удар сбил воину шлем набекрень, заставил его зашататься, но не оглушил. Противник качнулся назад, освобождая клинок и выхватывая из-за пояса короткий нож горца. Конан двинул ему коленом в пах и врезал эфесом меча в челюсть, но и этих двух ударов оказалось не достаточно. Воин слабо ткнул Конана ножом, коснувшись иссеченной шрамами груди киммерийца. А затем покачнулся и упал, выронив клинок из обмякших рук.

Конан отступил на шаг от павшего противника и огляделся. Во всю работали лучники с кучи камней. Стрелы пролетали так близко, что был слышен свист, с которым они рассекали воздух, несмотря на неестественный крик неведомого существа. Но крики, раздававшиеся, когда стрелы поражали разбойников, звучали еще громче. Конан насчитал в пределах броска копья с полсотни корчившихся или неподвижно лежащих фигур.

Теперь ему захотелось посмотреть на своего пленника. Киммериец надеялся, что никто не попытается убить его, пока он это делает.

Конан схватил упавшего за лодыжки и взвалил на спину. Крик в ночи усилился, а потом стал еще сильнее, пока, казалось, весь мир не превратился в Хаос жуткого воя, вещавшего о гибели богов или даже самой Вселенной.

* * *

Повелительница Туманов впервые за много лет бежала по тропе. Она с облегчением обнаружила, что не страдает одышкой и ноги у нее все еще здоровые.

А возможно, дело было в том, что она предусмотрительно надела крепкую обувь, тунику и штаны, позаимствованные у одного из слуг. Сидели они на ней не самым лучшим образом, но она чувствовала, что защитив кожу от холодного ветра, а босые ноги — от камней, она сильно сократит время путешествия.

Конечно, когда придет время пустить в ход магию, было бы неплохо сбросить всю одежду. Сейчас же ее никто не принял бы за Повелительницу Туманов, а возможно, даже за женщину, так как одежды были достаточно просторными, чтобы изменить ее облик. В неестественном свете расползавшегося по долине Тумана даже ее жезл мог показаться пастушьим посохом или тростью носильщика.

Кроме того, лишь человек с хорошо развитым воображением мог представить Повелительницу несущейся в столь грубой одежде. Колдунья не сомневалась, что среди жителей долины, которые далеко не все были глупы, острые умы найдутся. Но она сомневалась, что у них сейчас есть время рассматривать какую-то деву.

Колдунья сама не смогла назвать себя не обеспокоенной. На бегу по тропе к Пещере Туманов она успокаивала себя, читая старые заклинания. Туман начал питаться по собственной воле, и распространявшийся по долине голубой свет пугал и тех, кто знал, что он означает, и тех, кто этого не знал. Чем больше жителей долины окажется охваченными страхом, тем больше они станут метаться по долине, как испуганные курицы, не думая о собственной безопасности.

Правда, нельзя сказать, что они могли с легкостью защититься от Тумана. Скольким мужчинам и женщинам предстояло сегодня умереть! И ведь каждая смерть будет подпитывать Туман жизненным духом, делая его способным отыскать следующую жертву.