– Думаю, лучше всего приготовить из них чатни, – сказал он.

– Чатни? Индийскую приправу?! Когда мне, интересно, этим заниматься, у меня же дел по горло!.. – Миссис Сток несколько смутилась и умолкла.

– Надо двигать мебель в гостиной? – уточнил Эндрю. – Быть может, вам удастся выкроить немного времени…

И миссис Сток волей-неволей была вынуждена готовить чатни.

– Витает в облаках! – бормотала она над уксусно-алым варевом, булькавшим в кастрюле, а потом, когда она разливала готовую приправу по банкам ложкой и промахивалась и на столе возникали липкие лужицы, восклицала: – Эти мне профессора! Эти мне мужчины!

Уже облачаясь в пальто перед уходом, миссис Сток крикнула Эндрю:

– А что стол теперь заставлен банками, так ничего тут не поделаешь. Этикетки на них я смогу наклеить только завтра, а до тех пор пусть стоят на месте!

Оставшись один, Эндрю сделал то же самое, что и во все остальные вечера на той неделе. Он выволок из кладовой сегодняшнюю коробку и вытащил наружу, туда, где крыша дровяного сарая покато спускалась примерно на уровень его роста. Подставив кухонную табуретку, Эндрю выложил туда все овощи. Мистер Сток на верхотуре ничего не увидит, учил его в свое время дед, и миссис Сток тоже.

К утру помидоров, патиссона и цветной капусты и след простыл, а кабачок остался. При внимательном осмотре у самого сарая обнаружилась проплешина примятой травы, однако Эндрю помнил дедовы наставления и дальнейшее расследование не проводил. Кабачок он забрал – хотел нарезать и спрятать в морозилке. Однако крокодилову шкуру исполинской штуковины не сумел одолеть ни один нож, и пришлось Эндрю закопать кабачок.

Пятница принесла с собой полторы сотни редисок и пять раздутых баклажанов от мистера Стока. Еще она принесла Эндрю новый компьютер. Долгожданный. Наконец-то. Эндрю забыл о доме, поместье, редиске, обо всем на свете. Целый день он самозабвенно настраивал компьютер и начал создавать базу данных для своей книги, той самой, которую все мечтал написать, книги о новом взгляде на историю.

– А теперь, видишь ли, компотер у него! – сообщила миссис Сток сестре. Выучить мудреное слово ей так и не удалось. – День-деньской от него не отходит, все стук-постук да стук-постук, будто косточки гремят, прямо мороз по коже! А стоит мне чего спросить – только и долдонит: «Делайте, как считаете нужным, миссис Сток»! Да подай я ему на обед вареные салфетки – он и не заметит!

Ну, он же и в самом деле профессор, напомнила Трикси, а профессора славятся рассеянностью. И вообще мужчины – сущие дети, право слово.

– Профессора! Дети! – воскликнула миссис Сток. – Говорю я тебе, все гораздо хуже! К нему надо человека приставить, чтобы обо всем напоминал, следил за порядком…

Тут ее осенило, и она умолкла.

Мистер Сток по-хозяйски заглянул в окно кабинета Эндрю на первом этаже. Он внимательно посмотрел на новый компьютер, на толстые книги и бумаги, лежавшие вокруг, будто после взрыва, завалившие весь стол, свисавшие и сползавшие с него на стулья, на пол и вообще всюду, на перепутанные провода и кабели. Тут его тоже осенило. К Эндрю надо приставить человека, который следил бы за порядком, человека, который не давал бы ему мешать тем, кто занят настоящим делом. Гм.

В глубокой задумчивости мистер Сток по дороге домой зашел к свояку.

У свояка был прехорошенький домик – под соломенной крышей и со всем, что полагается, хотя мистер Сток никогда не мог взять в толк, как Таркин при его слабом здоровье соглашается жить в эдакой развалюхе только потому, что она красивая. Сам же мистер Сток предпочитал свое современное бунгало с металлопластиковыми окнами. У Таркина окна все перекосились и совершенно не защищали от сквозняков.