Меня переполняет дармовая сила.
Спасибо!
Император за один удар сердца создает клинок из чистой духовной энергии в свободной руке, и мимолётным росчерком рассекает и лёд, и сталь вокруг себя. В ответ я бью по поверхности арены, меняя её структуру. Тёмный камень вздымается острыми пиками, смыкаясь вокруг Альдавиана голодной пастью.
Однако оппонент прорубается сквозь каменную хватку несколькими мощными ударами и обрушивает на меня шквал атак. Его мечи сливаются в сверкающий вихрь, каждый удар несёт смерть.
— Занятно. Ты можешь использовать несколько стихий?.. — рычит Император, продолжая наращивать темп. — В погоне за многим ни в чём не достиг совершенства. А мне хватит и одной стихии, чтобы показать тебе разницу между мастером и дилетантом!
Я уклоняюсь и блокирую удары, контратакую, но сейчас даже не могу отбросить Императора. Его аура и давление Ки продолжают расти. Видимо, он все-таки успел восстановиться. Или же намеренно хотел показать врагам, что он ранен серьёзнее, чем было на самом деле. С него станется.
Несколько моих ударов почти достигают цели, однако противник отводит их плоскостью клинка. Я высвобождаю Ки с помощью Крагов, оплетая Альдавиана самыми твердыми побегами, на которые способна моя стихия. Мимоходом касаюсь этих ростков, укрепляя и напитывая их своей энергией.
Внезапно воздух вокруг наполняется пугающей мощью, и пространство взрывается ослепительной вспышкой. Ударная волна отбрасывает меня назад, а мои побеги вспыхивают яростным пламенем. Но они не рассыпаются пеплом мгновенно — я успеваю перехватить контроль, превращая горящие лозы в раскалённые копья, подпитывая их собственным огнём. И обрушиваю их на Императора, едва не пронзив его бок.
Альдавиан уходит от удара скользящим змеиным движением, но я готов к этому. Тонкий слой металла, которым я заранее покрыл часть арены, оживает под его ногами. Стальной купол смыкается вокруг противника молниеносно, но держится лишь мгновение — раскалённые трещины прорезают металл, и полусфера разлетается оплавленными осколками.
Император вновь атакует, еще быстрее и злее. Он начинает терять самоконтроль.
Несколько хлёстких ударов все же достигают цели, оставляя на моём теле кровоточащие раны. Я не обращаю на эти мелочи внимания, а Краги продолжают частично поглощать энергию вражеских атак. Подсознательно ощущая ее мощь, направляю часть усвоенной Ки на исцеление собственных ран, а излишки выплескиваю, усиливая собственные атаки.
Корни под моей властью преображаются в исполинских змей, окружая государя смертоносным кольцом. Каждая пасть таит в себе мощь стихий — я отказываюсь от бесполезного против него огня, но вода, которой овладел гораздо лучше, извергается ледяными потоками из нескольких глоток разом, пытаясь сокрушить его пылающую ауру. Однако мои атаки лишь разжигают в нём ещё большую ярость.
Поняв тщетность обычных приёмов, Альдавиан призывает истинную силу своего божественного клинка. Лезвие пронзает воздух нестерпимым сиянием, вибрируя так, что сам воздух звенит от напряжения.
С каждым взмахом меча противник высвобождает волны чистой энергии разрушения. Арена под ногами идёт трещинами, словно тонкая наледь. В воздухе повисает ощущение надвигающейся катастрофы — будто сама ткань реальности расползается по швам.
Волны чистой энергии настигают меня одна за другой — их скорость за гранью человеческого восприятия. В последний момент активирую Корни Жизни. Краги пронзают почву, впиваясь в неё бесчисленными отростками, и вокруг меня вспыхивает изумрудный щит, о который разбиваются испепеляющие удары Альдавиана.
Пока враг продолжает атаковать, методично разрушая мою защиту, в глубине моего ядра собирается первозданная мощь. Краги на моих руках начинают пульсировать нестерпимо ярким светом, поглощая часть Ки и вибрируя от рвущейся наружу силы.
С рёвом бросаюсь вперёд, разом высвобождая всю накопленную духовную энергию. |