Вокруг — лишь боль и всепоглощающая слабость. Кажется, что из тела разом вытекли все силы, оставив только пустую оболочку. Даже моргать становится невыносимо трудно. Я цепляюсь взглядом за фигуру врага, возвышающуюся надо мной, как колосс. В его глазах потаённое облегчение — долгие века никто не заставлял его выкладываться так сильно. Никто не бросал ему реального вызова уже очень долго. Он почти поверил, что может проиграть. И сейчас, как реакция на пережитый страх, он упивается своей победой.

Лежа на залитой кровью арене, я наконец вижу полную картину. Альдавиан не просто силён — за его плечами века непрерывных сражений и совершенствования. Каждое движение Императора отточено тысячами поединков, каждый удар вобрал в себя опыт бесчисленных битв. Он достиг пика этапа Ониксовой Черепахи, в то время как я лишь начал свой путь к нему.

Его тело и дух закалены до пределов, о которых я могу только догадываться, а запасы духовной энергии кажутся поистине бездонными. Годы моих тренировок — лишь первый шаг по сравнению с тем Путём, что прошёл он.

Мир вокруг меркнет, теряет краски, растворяется в наступающей тьме. Значит, это конец?.. Всё было напрасно?.. Мысли путаются, а боль становится далёкой и глухой, будто доносящейся из-за толстой стены.

Глава 36

Мое сознание утопает в кровавом мареве. Перед глазами встают случайные образы прошлого.

— Помнишь, как говорил Мастер Вэнг? — ее голос звучит мягко, но в нем чувствуется непоколебимая сила. — Воля — это то, что отличает практика от того, кто хорошо машет ногами. Воля — это то, без чего на Пути не получится сделать ни единого шага.

Помню.

Лин подходит ближе, ее призрачная рука едва ощутимо касается моей щеки. От этого прикосновения по телу разливается целительное тепло, боль на миг отступает.

— Тогда ты знаешь, что в нашей семье, может, я и получила всю красоту, — она беззаботно смеется, и этот звук отзывается светом в моей измученной душе, — но вся воля досталась тебе. Вставай, Рен. Ты можешь всё!

В ее глазах пляшут знакомые озорные огоньки, но за ними я вижу бездонную веру в меня. Веру, которая способна свернуть горы и осушить океаны. Веру, которая однажды привела меня на эту арену.

Хорошо, сестренка. Как скажешь.

Мои губы трогает призрак улыбки, когда я из последних сил шепчу:

Я могу всё.

Когда-то именно этими словами она спасла меня в Кровавом Лесу в бою с ядовитым Гу. Сейчас они, как никогда, важны для меня.

Образ Лин тает, но её слова еще звенят в моей голове, вытесняя боль и заполняя сердце решимостью. Тьма отступает, прошлое сменяется настоящим, вновь залитым кровью. Я смахиваю ее со своего лица и с трудом поднимаюсь на ноги.

Было наивно с моей стороны думать, что я смогу догнать и сразить Альдавиана обычными средствами. Сотни и сотни лет жизни, прожитой им, дали ему огромное преимущество. Настоящее чудо, что я вообще достиг этап Ониксовой Черепахи за столь короткий срок.

Нет, моей текущей ступени не хватит, чтобы повергнуть его, но кроме Ки у меня есть кое-что ещё… Последний и самый ценный козырь. Моя жизненная сила. Это невосполнимый ресурс, который и так очень сильно сократился в результате моей культивации.

«Значит, эта битва станет для меня роковой», — спокойное осознание прокатывается во мне, не вызывая страха.

Меня это устраивает.

Так тому и быть.

Я могу всё!

Альдавиан удивленно вскидывает бровь, когда видит, что я встаю на ноги. Его лицо искажает недоумение пополам с раздражением.

— Ты все еще дышишь, щенок? — цедит он сквозь зубы. — Почему бы тебе просто не сдохнуть?

Сплюнув кровь, смотрю ему прямо в глаза и ухмыляюсь разбитыми губами:

— Потому что я… обещал, а я привык держать… слово, — хриплый вздох разрывает грудь.