Не в силах более сдерживаться, одним плавным движением поднимаюсь с кровати и неслышно подхожу к жене со спины, заключая её в объятия. Утыкаюсь носом в душистые волосы, вдыхая их аромат, согревая дыханием точёную шею.

Наоки откладывает гребень и накрывает мои руки своими. Наши взгляды встречаются в зеркале — в них безмолвное понимание, единение душ и та спокойная, выверенная годами близость, которая не нуждается в лишних словах.

— Ты точно хочешь провести третью годовщину своей коронации в седле, командуя войсками, а не со мной и нашим будущим ребенком? — тихо спрашивает она, заглядывая мне в глаза в отражении.

На что мне приходится ответить горькую правду:

— Клянусь Арангом, больше всего на свете я хочу остаться с вами, но жители Империи должны знать, что моё слово — железо. Поэтому символизм в таких вещах важен. Я поклялся, что угроза демонов будет искоренена, и сдержу своё слово.

— За это я тебя и люблю, Рен, — улыбается Наоки и нежно целует меня. — Не давай им спуску.

Проведя прохладной ладонью по моему виску, она добавляет:

— Завтрак тебя уже ждёт. Ямато там расстарался — всё, что ты любишь.

Должность личного имперского повара пошла старику на пользу. Теперь он ходит с гордой осанкой опытного мастера и азартно обучает молодых поварят премудростям кулинарного искусства.

Мысли мои текут плавно, пока я шагаю по дворцовым коридорам в новых императорских доспехах. Не таких блестящих и вычурных, как у прошлого правителя — мои попроще, из добротного духовного металла с едва заметным древесным узором.

Невольно задумываюсь о пройденном Пути, о тех переменах, что произошли в Империи за три года моего правления.

Достойный ли правитель получается из сына лесоруба?

Покажет время, но кое-чего мы уже добились.

Не без труда, но внутренняя политическая система полностью перестроена. Теперь и кланы, и простолюдины больше участвуют в управлении провинциями через выборные должностные органы. Первой ласточкой стал Клановый Совет под руководством Лиана и Айко в центральной провинции. Их успехи вдохновили нас распространить эту модель повсеместно.

С помощью Кантора и Нобору я провел серию реформ, направленных на искоренение коррупции и произвола чиновников и наместников. Установили более строгий контроль, ужесточили наказания за злоупотребления властью и казнокрадство. Особенно важно это было сделать в сфере армейской логистики, где вскрылись совершенно фантастические хищения.

Если раньше государственные органы давили лишь на граждан, то сейчас они ещё и приглядывают друг за другом. От моего личного совета до военных верхов — все следят за исполнением обязанностей на каждом уровне.

Простым людям и ремесленникам мы облегчили налоговое бремя. Это дало толчок развитию ремёсел, торговли, сельского хозяйства.

По всей стране закипели масштабные стройки — ирригация, дороги, мосты. Знатные кланы охотно направляли туда своих адептов, ведь практика есть практика. В результате боевые искусства заиграли новыми красками, доказав, что применимы не только в сражениях.

Важные изменения произошли и в образовании. Появились бесплатные школы для сирот и детей из бедных семей, дав им шанс на лучшее будущее. Там учат даже азам культивации. А приютов для брошенных малышей стало намного больше, и контроль за ними ужесточился.

Что примечательно, казна без особого напряжения выдержала эти расходы. У Альдавиана накопились значительные резервы, да и конфискованные у казнокрадов богатства пошли в дело. Это лишь доказало, что непреодолимых преград в управлении государством нет. Достаточно, чтобы правитель обладал твёрдой политической волей и искренним стремлением что-то изменить.

Даже судебная система стала более справедливой и понятной, предоставив подданным больше прав и защиты перед лицом властей.