Изменить размер шрифта - +

     -  Прощай,  батюшка, тихий Дон Иваныч! Здравствуй, матушка Волга! Пожил
я  вволю  на Дону, в низовой степной Украине; поживу теперь и на Волге! Были
мы  когда-то  казаками... Чем-то теперь опять будем! Наши деды вышли сюда из
Запорожья,  бились  тут  с татарами, охраняли границы, селились вперемешку с
русскими;  нас  подарили  русскому  князю,  вместе  с  землями  и пожитками.
Подождем. Авось отдадут нам опять наше...
     Илья  посмотрел  на  солнце,  взглянул  влево  на  Есауловку,  широко и
просторно  раскинувшуюся  по  тот  бок  Лихого, впадающего в Волгу, и быстро
пошел  к  отцу.  Село  давно  уже дымилось низенькими трубами. Обе церкви на
двух  его  концах приветливо белели. Перейдя мост через Лихой, Илья поднялся
вновь  на  крутой  глинистый  берег,  к которому к реке сходили крестьянские
огороды,  и  пошел к барскому двору, окружавшему высокий и обширный каменный
дом  в  два  яруса,  с крыльцами, колоннами, бельведером, шпилем для флага и
службами.  Сад  шел  за  домом,  почти  касаясь  столетними дубами, липами и
пирамидальными  исполинскими  тополями  его островерхой, по плану Растрелли,
устроенной крыши.

     
     
II
 
Забытые музыканты
 
     
     
     - Раненько ты, Илько, встал! Где был? - спросил отец.
     - Не спалось; размяться ходил; на новом месте, знаете...
     -  Я  вот  все твоей матери смеялся, что, смотри, опять Илько тягу дал.
Садись,   пей   чай.   Вприкуску  или  внакладку  хочешь?  У  нас  настоящий
полурафинад. В городе берем... Пей!
     -  Нет,  по-моему,  Антоныч,  тоже  лучше так, как Илько наш говорит! -
начала  приказчица  Ивановна,  - в мужиках как-то проще жилося нам; я до сих
пор  вспоминаю  нашу  хату,  наш огород и сад на Окнине, за слободой, где мы
жили!
     -  Дуры вы бабы! Давай еще стакан! Много вы понимаете! Мы подначальными
были  всегда,  так  подначальными  и умрем. Не выдумаем мы ничего лучшего. У
барина  не  служить,  семи  гривен  с  рубля не украсть, и жить не стоит. А,
Илько? Что скажешь?
     Илья молчал.
     -  Право,  Роман  Антоныч,  ты Ильку позволил бы... Ты посмотри, Илько,
какие  у  нас  чашки;  вот  какие писанки на них расписаны: тут птицы, а тут
цветы и слова... Прочитай мне...
     -  Ты,  сынку, вчера матери говорил про Талаверку? Так Афанасий нашелся
в Ростове? Нынче утром мать мне все рассказала. Ты в дворовые не хочешь?
     Илья вспыхнул.
     -  Ну,  что  же:  дело,  коли бродяга этот Талаверка в бегах зашиб себе
копейку.  Да  непрочна  только  жизнь его, и тебе с бродягами пора перестать
якшаться.  Человеком  стать, вон что! Я тебя человеком сделаю. У барина тебе
место выпрошу... Хочешь?
     Под  окном  приказчицкой  комнаты  на  дворе  послышались голоса.
Быстрый переход