|
Издали тянулись шеренги драгун. Офицеры не отделялись от своих мест, не скакали навстречу губернатору. - Ну, что? - спросил губернатор исправника. - Все кончено-с! - ответил Табеньков, вскакивая с генеральских дрожек. Губернатор взглянул. Рубашкин сурово поклонился; глаза его были красны; сам он был не похож на себя. - Как кончено? Стреляли? - спросил, задыхаясь, губернатор. - Стреляли! - ответил исправник, - иначе нельзя-с было поступить. Дали всего один залп, и бунтовщики покорились. - Есть убитые? - Восемь человек убитых и около двадцати раненых. - Кто же убит? - спросил Саддукеев. - Бывшие впереди! Вы их всех лично знаете! - подсказал, качая головой, Рубашкин, - убиты: Илья Танцур и его невеста Настя, флейтист Кирилло Безуглый, десятский, два старика из соседних хуторян, бывшие прежде в бегах с Ильей, горничная Перебоченской Палашка и еще какой-то парень, также из бродяг, вернувшихся в последнее время... Губернатор молчал. - Теперь и дело Перебоченской и трех ее друзей кончится иначе! - шепнул грек Саддукееву, - пропадут и мои поиски насчет ассигнаций! А я было так подогнал уже это дело. - Что ж, господа? - сказал губернатор, - я полагаю, что иначе нельзя было и поступить. Ведь этот бунт мог принять нешуточные размеры! - Позвольте, ваше превосходительство, осмотреть убитых? - спросил грек. - Я уже осматривал и ничего не нашел! - перебил исправник. Коляска и дрожки поехали обратно в Есауловку. Раненым мятежникам тотчас были оказаны все нужные пособия. Убитых похоронили на другой день. А вечером того дня, как приехал губернатор, в княжеский двор были созваны усмиренные бунтовщики, и губернатор долго их усовещивал, стыдил, грозил им судом, обещал за полное раскаяние испрошения им помилования и уехал, сам растроганный донельзя. Исправник за дорогую цену продал Перебоченской донос Ильи, найденный на убитой Насте. Перебоченская вздохнула свободнее и на радостях щедро расплатилась с Романом Танцуром, хоть при этом все-таки его прижала. Стали лелеять приятные надежды о близкой свободе и сидевшие в остроге Хутченко, Кебабчи и Рахилевич. Роман Танцур выпросил себе у князя раньше срока вольную, приписался в губернском городе в мещане, перевел туда жену и сейчас же занялся огромным подрядом хлеба и дров на войска. Рубашкин начал реже ездить к Мангушке, затосковал еще сильнее по милому северу и с началом осени снова уехал в Петербург. Рубашкин в Петербурге занимает теперь место в одном из ведомств, соприкосновенных к комитетам по части реформы не то земских, не то судебных учреждений. Саддукеев остался управлять Сыртом, детей пристроил в гимназию, стал ездить к князю в Есауловку поиграть в карты и поболтать от скуки. |
