Впрочем, ненадолго.

 Он пришел почти сразу, перетянул ее прямо в одеяле на пол, усадив перед собой, и обнял. От такого простого и бесцеремонного обращения слезы полились сильнее. Жалко стало? Действительно, если ему Катя не нужна, с какой радости должна была понравиться она, такая неяркая невзрачная? На что надеялась и чему верила? Самообман - самая страшная в мире вещь.

 - Цветок, иди ко мне, - мягко произнес Максим.

 - А? - более внятного звука извлечь из горла просто не вышло.

 Вместо слов в ответ пришла теплая мягкая волна ласки, нежности и безграничной вины. Увлеченная неожиданными чувствами с его стороны, девушка позабыла о слезах и ринулась туда, где всего несколько минут назад натолкнулась на холодную стену. На этот раз препятствий не было, только дикий ураган эмоций.

 Макс почти физически ощущал, как маленькая хрупкая девушка испуганно и слишком осторожно крадется в его голове среди всего того хаоса, который он не мог никак унять. Справиться с собой совершенно не получалось, и уж никак положение не спасали воспоминания о зеленых глазах с затаенной в их глубине болью и обидой, вопросы, которые она задала просто для того, чтобы больнее задеть его, и вот теперь рвущие душу на части слезы. Господи, благослови женщину! Только женщина способна убить тебя, оставив при этом в живых.

 Он позволит ей все, что она только пожелает. Маргарита с удивлением и страхом отреагировала на его странную решимость. Все, что она пожелает? И еще вот это его странное упоение, словно на милость победителя, точнее победительницы, сдался и наслаждается своим поражением, а она-то думала, у нее не все дома. Максим рассмеялся вслух, заставив девушку вздрогнуть и осознать, что все еще торчит под одеялом. Она выбралась наружу и неуверенно взглянула на темный силуэт его лица.

 Он не врал, не обманывал, он на самом деле хочет быть с ней и тянется, и странно обожает. А еще внешняя холодность - не показатель внутренней. В его голове творилось невообразимое, невозможное и всегда сокрытое от глаз, даже от ее глаз. Он никогда не будет открытой книгой ни для одного, пусть и самого сильного особого, всегда будет оставаться то, что он спрячет.

 - Ты одаренный, - откуда взялась в ней эта уверенность Маргарита не знала, но в словах своих была убеждена абсолютно. - Таких как ты не бывает.

 Ковалев молчал, глядя на темный силуэт девушки. Отрицать или подтверждать ее слова не хотелось.

 - Не веришь, да? Кто тебе до меня это сказал? - все еще хрипловато от недавних слез произнесла она.

 Он молча подсказал ответ. Ни убеждать его в чем-либо больше, ни спрашивать Маргарита не стала. Достаточно и так. Вместо этого она избавилась от одеяла, обняла его за талию, прижавшись покрепче, зажмурилась и принялась осторожно мягко, а главное ненавязчиво наводить порядок в душе того, кто, по мнению окружающих, был олицетворением уравновешенности и порядка. Странная вышла смена ролей.

 Максим оперся о кресло спиной, прикрыл глаза и просто наслаждался ее присутствием, поведением... ею самой. Расслабиться по настоящему, позволить кому-то распоряжаться своими эмоциями - никогда не думал, что это настолько упоительно. Зеленоволосая, зеленоглазая фея деловито крутилась в его сознании, что-то мурлыча то ли вслух, то ли в его мыслях - Макс уже не разбирал - волны блаженства накатывали одна за другой, лаская, потакая, предвосхищая. На ум приходили странные эпитеты для описания того, что он ощущал. Он плавно растворялся в ней или же в окружающей действительности, хотя, наверное, все же больше в ней. Она была потрясающей, невозможной, такой сексуальной, серьезной и сосредоточенной, а еще он отдал себя ей, позволяя руководить и вести, позволяя ей все, что она пожелает. Словно когда он давал ей удерживать себя во сне и целовать, только сейчас было сильнее, ярче, иначе. Дыхание сбилось, его окружал запах Маргаритки, ее вкус, ее желания и страхи, ее ранимость и сила.