— Да, но молоко поступает непосредственно из жировых запасов матери, так что если ты сбросишь несколько фунтов, то ничего страшного не случится, Флисс. — В течение многих недель!

— Да знаю, знаю. — Она оттянула и щелкнула эластичным поясом своего старого бандажа для беременных. — Во мне целых два лишних стоуна. — Если не больше! — Но я думала, — тут она нахмурилась, — что если продолжать грудное вскармливание, вес уйдет сам собой.

— Это миф. Поначалу какое-то количество лишнего веса действительно уходит, но потом он стабилизируется и… откладывается.

Фелисити как-то странно на меня посмотрела:

— Откуда ты знаешь?

Я в ответ с удивлением посмотрела на нее:

— Читала.

— В общем, — продолжала она, — я сейчас слишком счастлива, чтобы переживать о весе, а Хью слишком занят продвижением своих изобретений. А когда надо выглядеть стройнее, я надеваю свои обтягивающие панталоны, чтобы скрыть лишнее сало.

— Не пренебрегай уходом за собой, Флисс. Об этом говорят во всех книгах.

— Сойдет он в конце концов, — беззаботно сказала она. — Да и Хью тоже не миниатюрный. — Мне так не казалось, но я надеялась, что она не совершает ошибку. — Послушай, не прессуй меня, ладно? Мне и без того нелегко — у меня целых две худеньких сестры.

Заметив на барном стуле роскошного вида пакет, я сменила тему:

— А что ты купила?

Она взяла полотенце и вытерла руки.

— Нечто первоклассное. — Она открыла пакет и извлекла оттуда бледно-желтый сверток, в котором лежал малюсенький, невероятно белый кардиган, к которому хотелось прикоснуться. — Разве не прелесть?

Я почувствовала, как мое горло сковала судорога.

— В самом деле. — Оливия вцепилась в него, попытавшись засунуть рукав себе в рот. — Это кашемир, — добавила я, погладив его.

Фелисити скорчила гримасу:

— Ну да. Стоит девять фунтов, а носить его она будет месяца три, но он такой красивый, что я не устояла. И потом, почему у моей девочки не должно быть все самое лучшее?

У Оливии и так было все самое лучшее. Ей покупают одежду от «Ойлили», «Беби-Диор» и «Пти-Бато». Она спит на льняных простынях. Гуляет в коляске «Бугабу», которая стоит пятьсот фунтов, и в слинге от Билла Эмберга, отделанном овечьей кожей. Ее сияющее личико украшает сумку от Ани Хиндмарч, а отпечаток ее ножки сразу после рождения увековечили в бронзе. На крещение Фелисити готовит ей шелковое крестильное платьице за двести двадцать фунтов.

— И тебе это по карману? — поинтересовалась я, пока Оливия удовлетворенно сосала из бутылочки.

— Конечно, нет, — ответила она. — Но мне плевать, потому что я на седьмом небе, Лора, и не собираюсь себя ограничивать, потому что такое больше не повторится. — Это любимая тема Фелисити. Что она никогда не вернет это особенное время своей жизни, поэтому все должно быть идеально. Потом она завела разговор о крещении, и о том, как ей нравится викарий, и какая замечательная эта высокая церковь — совсем не то, что «страшная низкая с притопами и прихлопами», — и о прекрасной музыке, которая будет там, и о самых лучших поставщиках продуктов, которых она наняла, и обо всех, кого она пригласила, и о новом костюме, который она наденет.

— А когда ты выходишь на работу? — спросила я, поднимая бутылочку Оливии повыше. — У тебя ведь скоро заканчивается декретный отпуск.

Фелисити задержала дыхание.