Пакость послушно вздыбила трубой свой тощий хвост и беспрепятственно высунула его наружу. Естественно, через крышку, где ячейки оказались покрупнее, а сама защита по непонятной причине оказалась для нее неопасной.

Я немедленно ухватился за кончик хвоста и осторожно потянул его на себя.

– Удержишь? – на всякий случай спросил у натужно засопевшей нурры.

Та только шумно выдохнула и еще крепче вцепилась в корону. После чего я потянул снова и под натужное пыхтение Пакости выудил из магически опечатанного куба сперва ее, а затем и целехонькую корону, в которую нурра вцепилась уже не только лапами, но и зубами, да еще и прижалась пузом. Наверное, чтобы защита не среагировала.

Корона, кстати, оказалась намного тяжелее, чем я ожидал. При таких скромных размерах ей было положено весить килограмма полтора. Ну максимум два, тогда как она весила раза в три больше.

Когда я уже почти вытянул нурру наружу, ее худенькие лапки под такой тяжестью едва не разжались, но тут вовремя отреагировал Изя и подхватил выскальзывающую корону на кончик хвоста, после чего бережно ее забрал, приподнял и… водрузил бесценную реликвию на мою бедную голову.

– А ты и впрямь полезная, – задумчиво проговорил я, глядя на беспомощно болтающуюся в воздухе крысу. Затем посадил ее себе на плечо, порылся в кармане и, выудив оттуда крупный изумруд, протянул нурре: – На. Заслужила.

Раздавшийся над ухом отвратительный хруст стал мне ответом, но самое главное нурра сделала – добыла корону, тем самым полностью реабилитировавшись в моих глазах и повысив свою ценность сразу на несколько порядков.

Уже вылезая в окно, я подумал, что магическая устойчивость нурры, вероятно, была из того же разряда, как и мое равнодушие к природной магии. Какая-то особенность ауры, которая при тесном контакте могла переходить на предметы, временно придавая им аналогичные свойства. Разница заключалась лишь в том, что созданный неведомым мастером артефакт был магически нейтрален ко всем видам магии без исключения, в том числе и к искусственно созданной защите. Тогда как мне, увы, приходилось довольствоваться устойчивостью только к природным колебаниям магического фона. Хотя, если учесть, что, кроме урожденных нурров, этим даром никто не обладал, это тоже было немало.

Домой мы вернулись рина через два. Когда с меня схлынула эйфория, корона была тщательно осмотрена, обнюхана и даже опробована на вкус. А возгордившаяся своими заслугами Пакость насытилась, получила заслуженную похвалу и была чуточку поругана за то, что все-таки умудрилась накидать мелкого мусора мне за шиворот.

– О-о-о! – восторженно протянул Макс, когда я зашел в дом в эксклюзивном головном уборе. – Олег! Неужто ты все-таки испробовал вариант со снотворным?

– Нет, – рассмеялся я. – До снотворного дело не дошло.

– Но тогда как?!

Я снял с плеча присмиревшую Пакость и хмыкнул:

– У нее спроси. Как бы мне ни хотелось это отрицать, но мы с тобой ее недооценили.

– Фэйтал!

– Это что еще за хрень такая? – с подозрением уточнил я.

– Ты что! Фэйтал – это самый дорогой металл, который только существует в мире! Небесное серебро!

– А-а… так это железо из метеоритов, что ли?

– Не железо, – возразил дом. – Фэйтал – это… это почти легенда. Его так редко находят, что корона, которую ты держишь в руках, стоит почти как королевский дворец со всеми его обитателями, собаками и курами в придачу.

Я пригладил взлохмаченную короной макушку, в который уже раз оглядел свою находку и с сожалением ее отложил. Откусить от нее хоть кусочек хотелось страшно. Новый металл, да еще с таким потрясающим запахом… когда я еще такой добуду, тем более что Макс утверждает, что это большая редкость? К тому же я по дороге все же рискнул его лизнуть – вкусный.