От таких новостей я аж поперхнулся, воззрившись на сборщика со смесью изумления, недоверия и растерянности.

Что?! Неужто я в этом мире не один такой?! Тот мужик что, тоже был изоморфом?!

Но Шэд, прежде чем я успел прийти в себя, все с той же загадочной улыбкой отступил на шаг и нагло испарился. Тем самым продемонстрировав, что его время в этом мире вышло. А если даже и не вышло, то отвечать на мои дальнейшие вопросы он все равно не захотел.

– Ну ты и сволочь! – с чувством гаркнул я, надеясь, что хотя бы мой негодующий вопль до него дотянется. – Ты слышишь, Шэд?!

Нет, ну это ж надо! Оставлять меня одного, сказав так много и одновременно не сказав ничего!

– Ладно, – процедил я, поняв, что этого типа обычной руганью не проймешь. – Твой счет растет, умник. И раз уж я теперь знаю, что призывать тебя можно не только с помощью людей, но и убивая обычных клякс… ату, мои хорошие. Вычистите мне всю улицу и притащите сюда эту мерзопакостную гадость, чтобы я мог еще раз его увидеть!

– Урр-грхр! – слаженно отозвались получившие команду нурры.

Когда они умчались, я мстительно улыбнулся, уже представляя, сколько клякс понадобится, чтобы Шэд ответил на мои вопросы. И решил, что хотя бы полусотни для начала хватит. Ведь вопросов накопилось ну о-о-очень много, однако до следующей смены мне понадобится хотя бы несколько ринов, чтобы отдохнуть.

Шэд Шэдом, но от работы меня никто не освобождал. И если я не явлюсь пред строгие дядюшкины очи вовремя, у него будет веский повод вспомнить про ремень.

– Я тебе это припомню, – прошептал я, кинув многообещающий взгляд на оставшиеся нетронутыми трупы, так и валяющиеся на изнанке. После чего захлопнул дверь и с такой скоростью сбежал вниз по лестнице, что едва не сшиб поднимающегося кузена.

– Эй! Смотри, куда прешь! – запоздало выкрикнул братец, когда я промчался мимо.

Я только ощерился и впервые за все время огрызнулся:

– Да пошел ты, урод…

Тарр этого, на свое счастье, не услышал. А меня на целый день закрутила обычная трактирная суета, из которой я смог выбраться только поздним вечером, да и то лишь потому, что после целой недели бешеной популярности поток посетителей в дядюшкино питейное заведение временно оскудел.

Само собой, у тех, кто остался, самой обсуждаемой новостью было мое вчерашнее представление. Но по большому счету все самые вероятные и невероятные предположения народ высказал еще вчера. Кем только мог, меня обозвал, начиная от дурака и заканчивая самодовольным шайеном. Кто-то мое решение даже осудил. Кто-то похвалил. А сегодня разговоры на эту тему велись довольно вяло. Небось через недельку-другую про меня и вовсе забудут, переключившись на что-то более интересное.

– Есть хочу, – пожаловался я в пустоту, вскоре после полуночи перешагнув порог своей комнатушки.

Терпеливо дожидавшиеся меня нурры с готовностью повскакивали со своих мест, благо было темно и они находились в реальном мире. Однако, судя по тухнувшим на изнанке тушкам, за их утренней добычей так никто и не пришел. Из чего я был вынужден заключить, что призыв для Шэда – это не более чем приглашение. На которое он, если не хотел, мог попросту не отвечать.

– Все равно есть хочу, – вздохнул я, рыская по сторонам в поисках съестного. – Вы чего-нибудь припасли для бедного голодного и уставшего хозяина? Хоть какую-нибудь вшивую монетку? Или кусочек очищенной от шлаков руды?

Нурры виновато опустили хвосты.