— С удовольствием, — ответила Шарлотта. Они медленно двинулись к экипажу. — Знаешь, Мина сильно ошибалась насчет Теодоры. Деньги ей приносил не бордель и даже не шантаж, а собственное дело — она занимается продажей мебели для ванных комнат.

Кэролайн резко остановилась. Брови ее сомкнулись.

— Ты имеешь в виду…

— Да, унитазов!

— О, Шарлотта!..

Глава 10

Спустя два дня Питт пребывал в не меньшем, чем прежде, замешательстве относительно того, кто убил Мину Спенсер-Браун. Фактов хватало, но вот доказуемых умозаключений не имелось — хуже того, не было ни одного такого, которое бы удовлетворило его самого.

Он стоял на залитой солнцем мостовой Рутленд-плейс. Здесь было тепло, высокие дома защищали от восточного ветра, и он остановился, чтобы собраться с мыслями перед тем, как зайти к Олстону и задать очередную порцию вопросов.

Питт уже переговорил с Амброзиной Чаррингтон, и беседа с ней зародила в его душе новые сомнения. Вероятность того, что Мина застала Амброзину за кражей одного из украшений, по-прежнему сохранялась, — опровергнуть это предположение Амброзина не смогла. Если все так и было, Мина могла угрожать ей оглаской.

Но боялась ли этого Амброзина? Из того, что рассказала Шарлотта, следовало, что, скорее всего, подобное бесчестие ее даже обрадовало бы. По словам Отилии, именно это в первую очередь и служило ее матери мотивом для краж — желание шокировать мужа, причинить ему боль, вырваться из того панциря, что он выковал для нее. Конечно, Амброзина могла представлять это все несколько иначе, но Питту с трудом верилось в то, что она могла пойти на убийство ради сохранения в тайне того, что подсознательно желала раскрыть.

Или же она действительно так ненавидела Лоуэлла, что была готова позволить Мине шантажировать его? Теоретически это было возможно. Такая шутка была бы в ее вкусе.

Но тогда Томас уловил бы гнев и напряжение в Лоуэлле и некий горький привкус удовлетворения в самой Амброзине. А их-то он и не уловил. Она, казалось, прекрасно чувствовала себя в своей темнице, а ее муж не выказывал и признака беспокойства в своей неприступной крепости.

Упоминание Отилии заметно поколебало обычную невозмутимость Лоуэлла — губы его побелели, на лбу выступил пот. Он как мог пытался замять все это дело. Однако Амброзина никакого беспокойства у Питта не вызвала.

Или же все-таки убийцей был Олстон Спенсер-Браун? Быть может, продолжительный роман Мины с Тормодом Лагардом в конце концов ему надоел и, когда Олстон выяснил, что жена все еще влюблена в молодого человека, он достал где-то в городе, у какого-то другого врача, немного белладонны, подлил сок этого растения в ее ликер и оставил дело на волю случая…

В ходе расследования Питт пришел к выводу, что хотя Мина и Тормод и пытались держать свои отношения в тайне, их интрижка все же была вполне реальной. Многие мужья убивают и за меньшее, а за внешним спокойствием Олстона могло скрываться неистовое чувство собственника, то особое возмущение, когда убийство представлялось ему не более чем правосудием.

Томас вновь обратился к фактам. Ликер, представлявший собой смесь ягод бузины и смородины, был домашнего изготовления. Обитатели Рутленд-плейс сами настойку не делают. Разумеется, узнать, откуда он взялся, было невозможно, и если его использовали для того, чтобы замаскировать яд, вряд ли кто-то признается в том, что у него имеется нечто подобное.

Выделить ядовитый сок мог кто угодно, можно было даже собственноручно выдавить его из белладонны, пусть и встречающейся в природе гораздо реже цветистого сладко-горького паслена, зато куда как более смертоносной. Для этого даже не нужно было ждать, пока плод созреет осенью, — достаточно листьев. А их можно обнаружить в шпалерах или в любой дикой лесистой местности на юго-востоке страны.