Изменить размер шрифта - +

— Я не понимаю, что значит «не может контролировать». Воровство — это всегда дурно. Я могу понять людей, которые воруют из-за отчаянной нужды, но Мина ни в чем не нуждалась. И в любом случае все те вещи, которые пропали, не представляют большой ценности, это просто всякие безделицы: носовой платок, крючок для застегивания пуговиц, табакерка… Зачем, бога ради, Мине их брать?

— Случается, люди берут что-то, потому что не могут ничего с собой поделать.

Говоря это, Томас понимал, что объяснение бесполезно. Свои моральные установки Кэролайн получила еще в детстве, когда добро и зло были абсолютны, и хотя жизнь и научила ее сложности в человеческих отношениях, право собственности — один из краеугольных камней общества и порядка, основа всей нравственности — никогда не подвергалось сомнению. Непреодолимые влечения — следствие страха и голода — даже принимаются, пусть и без сочувствия; или там, где дело касается плоти, по крайней мере в мужчинах — но не в женщинах, разумеется. Однако навязчивые состояния, вызванные одиночеством или несоответствием, расстройством или иными мрачными безымянными страданиями, — вне понимания, за пределами мыслимого.

— Я все равно не понимаю, что ты имеешь в виду, — тихо сказала теща. — Быть может, Мина знала, кто крадет вещи. Она время от времени делала намеки, что знает больше, чем ей следует говорить. Но не мог же кто-то убить ее просто для того, чтобы скрыть несколько мелких краж? Я хочу сказать, что укравшую что-то служанку, разумеется, увольняют, но возбуждать дело вряд ли станут — из-за неловкости. Не только перед собой, но и перед друзьями. Никому не хочется делать заявления и отвечать на вопросы. Но если происходит убийство, тут уж выбора нет — человека повесят. Полиция позаботится об этом.

— Если поймаем — да.

Питт не хотел вдаваться сейчас в моральное обоснование системы наказаний. Их мнения никогда не сойдутся. Они и говорить будут о разном, представляя миры, не встречающиеся даже на грани воображения. Кэролайн не знала, что такое топчак или карьер, не чувствовала вони от грязных завшивленных тел или больных тюремной лихорадкой, не видела стертых до кровавых мозолей пальцев, щиплющих паклю, — не говоря уж о камере смертника и веревке.

Кэролайн поглубже опустилась в мягкие подушки дивана, зябко ежась и думая о прошлых ужасах и смерти Сары.

— Прошу прощения, — быстро проговорил Томас, догадавшись, куда увели ее воспоминания. — Пока еще нет оснований полагать, что это было убийство. Вначале нужно поискать причины, по которым миссис Спенсер-Браун могла сама лишить себя жизни. Это деликатный вопрос, но самоубийство не предполагает уважения к чувствам. Вы случайно не знаете, не было ли у нее романтической связи, которая могла довести до такого отчаяния?

В голове у Питта билась внушенная Шарлоттой мысль о том, что у самой Кэролайн любовная связь на стороне, и мысль эта звучала так громко, что он почти ожидал от Кэролайн ответа на нее, а не на те приглаженные слова, которые он произнес вслух. Томасу стало неловко, словно он заглянул в окно чьей-то спальни.

Если Кэролайн и удивилась, то виду не подала. Возможно, она даже ожидала такого вопроса.

— Если и была, то я определенно ни о чем гаком не слышала. Должно быть, Мина была необычайно осмотрительна. Разве что…

— Что?

— Разве что это был Тормод, — задумчиво проговорила она. — Пожалуйста, Томас, ты должен понять, что я облекаю в слова просто слабые догадки, вероятности — не более того.

— Понимаю. Кто такой Тормод?

— Тормод Лагард. Он живет в доме номер три. Мина знала его много лет и явно была к нему неравнодушна.

— Он женат?

— О нет.

Быстрый переход