— Конечно. — Кэролайн сделала шаг к нему. — Спасибо, Томас.

Глава 4

В отличие от Питта Шарлотта с Кэролайн не деликатничала, и главным образом потому, что боялась, и это чувство, острое и сильное, перевесило осторожность, которая в ином случае смягчила бы ее слова. Воспоминания о потрясении и разочаровании нахлынули с такой силой, как будто это было вчера. Однако потребность защитить теперь была сильнее, потому что она видела все намного отчетливее и со стороны, не ошеломленная, как тогда, собственными эмоциями.

— Мама, уповать на то, что Мина могла принять яд случайно, бессмысленно, — откровенно сказала Шарлотта, сидя в гостиной Кэролайн на следующий день.

Она приехала сразу же после того, как услышала новость от Питта. Слухи разлетаются быстро; можно совершить ошибку даже на одной-единственной встрече.

— Тяжело поверить, что бедная женщина была настолько несчастна, что сама лишила себя жизни, — продолжала она, — и еще тяжелее, что кто-то настолько ненавидел ее, что совершил убийство, но закрывать глаза на это значит отгораживаться от правды.

— Я уже рассказала Томасу то немногое, что знаю, — печально вздохнула Кэролайн. — И даже высказала несколько неосторожных предположений, о которых теперь жалею. Возможно, я была ужасно несправедлива.

— И не вполне откровенна, — резко добавила Шарлотта. — Ты ничего не рассказала ему о портрете месье Аларика в украденном у тебя медальоне.

Кэролайн замерла, сцепив пальцы, словно ее настиг паралич, и впилась в дочь обжигающим взглядом.

— А ты рассказала? — медленно проговорила она.

Шарлотта видела, что мать возмущена, но была слишком встревожена опасностью, чтобы тратить время на обиды.

— Разумеется, нет! — Она отмела вопрос, даже не потрудившись защититься. — Но это не меняет факта, что если ты потеряла такую вещь, то и с другим могло случиться то же самое.

— Даже если так, какое отношение это имеет к смерти Мины? — сдержанно поинтересовалась Кэролайн.

— Ох, ради бога! — раздраженно воскликнула Шарлотта. Ну почему Кэролайн такая бестолковая? — Если Мина воровала, ее могли убить, чтобы вернуть украденную вещь. А если она жертва, то, возможно, это было нечто настолько важное для нее, настолько опасное, что она предпочла смерть огласке!

Повисла тишина. В судомойне уронили кастрюлю, и приглушенный отзвук долетел в комнату. По мере того как до Кэролайн доходил смысл сказанного дочерью, гнев сходил с ее лица. Шарлотта молча наблюдала за матерью.

— Что же могло быть хуже, чем смерть? — пробормотала наконец Кэролайн.

— Это нам и предстоит выяснить. — Шарлотта облегченно выдохнула и села поудобнее. — Томас может отыскать факты, но, возможно, только мы с тобой сумеем их истолковать. В конце концов, трудно ожидать, что полиция поймет чувства Мины. То, что для постороннего показалось бы мелким и банальным, могло быть невыносимым для нее.

Объяснять, какие именно различия — классовые и гендерные, социальные и ценностные — стоят между Питтом и миссис Спенсер-Браун, не требовалось. И Шарлотта, и Кэролайн понимали, что ни воображение, ни способность поставить себя на место другого человека не помогут ему в полной мере воспринять мир глазами Мины и не помогут понять, что привело ее к смерти.

— Я предпочла бы ничего не знать, — устало произнесла Кэролайн, отводя глаза от Шарлотты. — Насколько лучше было бы дать ей упокоиться с миром… Я не любопытна и прекрасно могу мириться с тайной.