И тут он вспомнил, что клинок свой выпустил возле дна озерного, когда подхватил задыхающегося Альфонсо. «Ничего-ничего, сейчас какой-нибудь сук хороший найду…»

И Тьеро стал шарить руками по земле…

Если рядом с туманным озером, да с Серебом еще можно было что-то различить, то в нескольких шагах уже и собственной руки, поднесенной к самому лицу, не было видно. В этой то черноте, Тьеро быстро полз на карачках, при этом еще старался не хрустеть маленькими веточки, да все шарил-шарил руками, пытаясь отыскать подходящую дубину. Вот, при очередном движении, земля под его ногами неожиданно переломилась, и он покатился вниз, ушибся боками, оцарапал лицо, и, наконец, остановился… Проводя по земле руками, определил, что скатился на дно оврага, нашел и дождевой ручеек, который протекал очень медленно, точно был не из воды, а из какого-то киселя, и совершенно беззвучно.

Тьеро опустил разгоряченное свое лицо, в холодную воду, а когда поднял его, то вздрогнул — где-то совсем рядом раздался звук резкий и неприятный, подобного которому Тьеро никогда не слышал. Даже и не понять — живое его существо издало, или же нет.

«Вот понесла меня нелегкая от Сереба отходить…»

Тьеро не помнил, по какому склону он скатился, выбрал наугад, стал карабкаться, и, когда выбрался, еще долго полз по земле, и тогда понял, что окончательно потерялся. Прислонился спиной к какому-то стволу, и решил так дождаться рассвета, до которого, по его чувствию оставалось совсем недолго.

Но вот он почувствовал, что кто-то стоит рядом с ним. Вот дохнула на него волной жаркого воздуха.

— Эй… кто тут? — дрожащим шепотом выдохнул из губ Тьеро.

Никакого ответа не последовало, однако, то что было в черноте еще приблизилось, и с ужасом Тьеро понял, что, стоит ему только руку протянуть и он коснется Этого…

Он со всех сил вжался в ствол. Тянулись нескончаемой вереницей мгновенья — ничто не изменялось. Тьеро вытянул руку — дотронулся до горячей плоти, которая тут же отдернулась в сторону.

Тьеро долгое время, быстро полз по земле — он глубоко дышал, и думал только о том, что — Это сейчас набросится на него. Потом уж, вспомнил, что слышал перестук лошадиных копыт, и понял, что испугался крестьянской лошади, на которой доскакал до озера, и про которую совсем позабыл. Однако, успокоиться он так и не смог — ведь, что-то должно было испугать коня — не просто же так он убежал от озера.

Тогда-то Тьеро и приметил слабую золотистую крапинку, которая в черноте мелькнула — он пополз в том направлении, несколько раз впутывался заросли, и, последующим треском, всполошил какую-то птицу, которая издав громкий испуганный клекот, зашумела крыльями и поднялась над лесом…

Озеро открылось неожиданно — и, как же сильно, как же чудесно там все, за время его отсутствия преобразилось!

Теперь туман поднялся выше, и, плавно плывя над озером, сиял сильным и мягким белым светом; причем, там, где тумана было больше и свет усиливался, зрение погружалось в это ласковое свечение, как в перину. Кажется, дул ветерок, а может — нежные, воздушные пальцы касались лица Тьеро, проходили по нему…

А вот и Сереб, и Альфонсо, когда вышел Тьеро, они еще безмятежно спали, но вот из самой гущи туманной выступил контур белого единорога, и молвил какое-то мелодичное слово, от которого и Сереб, и Альфонсо открыли очи. Затем, так плавно, словно бы и сами они были порождениями тумана, вытянулись навстречу этому единорогу. Альфонсо взобрался к нему на спину; ну а Сереб пошел рядом.

Не успел Тьеро и опомниться, как сияние туманное уже поглотило их. Тогда юноша бросился следом, ступил в эту перину и… до груди погрузился в холодную озерную воду. Уж он хотел плыть следом, как окликнул его голос, который был подобен нежному поцелую, теплом его объявшим:

— Зачем же тебе студится?.