Съехав в очередной раз вниз рыжий, повернулся к нему и требовательно мяукнул.
— Понял! — кивнул Алекс и пришел ему на помощь.
Оказавшись на верхушке стены, Гера спрыгнул вниз и исчез на территории особняка.
Алекс поправил кобуру с пистолетом и принялся нервно расхаживать возле ворот. Он решил, что если с котом что-нибудь случится, он, не раздумывая, пристрелит Аристарха за жестокое обращение с животными.
Рыжий отсутствовал уже минут двадцать, когда тишину коттеджного поселка внезапно нарушила сирена полицейской машины.
— Твою мать! Это еще что такое? — удивленно пробормотал Алекс когда из, скрипнувшего тормозами, автомобиля выскочили двое вооруженных автоматами полицейских в камуфляже.
Он поспешно предъявил свое служебное удостоверение, после чего бойцы охраны опустили автоматные стволы вниз.
— Сработала сигнализация, кто-то проник в дом! Это не ваша работа, случайно? — покосился на Алекса старший.
Тот отрицательно покачал головой:
— У меня была пара вопросов к хозяину дома. Но я сам только что подъехал. Позвонил в домофон, но он не отвечает.
— Странно! — пробормотал старший экипажа и принялся названивать по мобильному телефону.
— Кому звонишь? — поинтересовался Алекс.
— Хозяину, но он не отвечает! — проворчал тот. — Не нравится мне все это! Придется зайти и проверять.
Второй отошел к машину и через пару минут вернулся с ключами.
Когда он отпер калитку, наружу выбежал рыжий кот и шмыгнул под машину Алекса.
— Парни, если я пойду с вами, не будете возражать? — спросил Алекс.
— Заходи, если тебе больше заняться нечем! — безразлично пожал плечами старший.
— 7 —
Шершавый шумно поскреб тыльную часть руки, покрытую заскорузлой кожей. Высохшие, ороговевшие чешуйки при этом издали характерный звук, за который он и получил свое прозвище.
Тяжело вздохнув, Шершавый коротко бросил в смартфон:
— Да, слушаю!
— Алло, Виталик? Это тебя Репин беспокоит!
Шершавый тяжело, с ненавистью, засопел в трубку. Он явственно представил себе холеную, гладковыбритую физиономию своего бывшего начальника цеха. За два года, прошедшие с момента катастрофы, тот успел стать полноправным и единовластным хозяином Химического завода. Кроме того он раздобрел и стал прямо-таки лосниться от распирающего его изнутри чувства собственной исключительности и успешности.
— Виталик, ты меня хорошо слышишь? — ласково поинтересовался Юрий Петрович.
— Тебе прекрасно известно, что по твоей милости я уже давно не Виталик, а Шершавый! — зло процедил тот отсутствующими губами.
— Я всегда говорил тебе, что пьянство не доведет до добра. Но ты же упорно не хотел меня слушать, — отечески пожурил его Репин. — Но я, собственно, совсем по другому поводу хотел с тобой побеседовать. Виталик, ты там никак спьяну головушкой приложился обо что-то очень твердое? Что за исковое заявление ты закинул в суд?
— Ну, ты же не хочешь брать меня к себе на завод по-хорошему! Значит, возьмешь по-плохому! — издевательски расхохотался Шершавый.
Неожиданно его смех перешел в хриплый кашель, который ему долго не удавалось унять.
Эту минутную паузу Юрий Петрович использовал для того, чтобы собрать воедино весь запас ненависти и презрения, который у него был в наличии.
— Послушай сюда, ничтожество! — принялся он цедить, капля за каплей, желчь на измученный мозг Шершавого. — Будем считать, что я услышал твои унизительные мольбы о трудоустройстве. |