— Да, потому что конь мистера Феликса захромал.

— А кто еще из конюхов был с вами? Маггинс пожал плечами:

— Не знаю. Он уволился — проработал здесь всего несколько недель.

Голос его неожиданно повысился на целую октаву:

— В ночь дуэли я видел только то, что видели вы, и не больше. И не стоит задавать мне лишних вопросов. Мерлин побледнел, но сухо кивнул:

— Только еще один: знали ли вы, или кто-то еще в доме, что Феликс замыслил драться? Маггинс угрюмо покачал головой:

— Я думал, мы с визитом едем.

— Захватив с собой шпаги и пистолеты? — язвительно бросил Мерлин и повернулся к выходу, увлекая за собой Синару. Он должен немедленно уйти, прежде чем потеряет выдержку и отвесит оплеуху этому негодяю.

— Он что-то скрывает, — вырвалось у Синары, когда они шли к замку.

— Мне нужно было войти к нему в доверие, — выдавил Мерлин.

— Вся эта загадка оказалась гораздо сложнее, чем я предполагал. Как найти настоящего убийцу?

В поисках утешения он поднес к губам ладонь жены и слегка прижался губами к косточкам пальцев. Какая мягкая кожа!

Синара, однако, отняла руку, хотя не слишком поспешно. Мерлин впился глазами в жену, едва сдерживая настойчивое желание сжать ее в объятиях.

— Давай вернемся… в дом.

Он вспомнил, как Синара говорила, что не желает никаких интимных отношений. Сможет ли он прожить, не дотрагиваясь до нее? Сумеет ли убедить, что супружеская постель только поможет упрочить их отношения? Слово НИКОГДА эхом отдавалось в мозгу, но Мерлин пытался не слушать, избавиться от тревожных мыслей. Что, если он не выдержит, не вынесет ожидания, не справится с желанием и возьмет ее против воли?! Нет, он не принудит Синару… но как заставить ее полюбить?

Синара шла рядом с мужем, не переставая гадать, о чем тот думает. Разговор с Маггинсом легко мог вывести Мерлина из себя, но он, казалось, лишь еще больше замкнулся.

— Если не найдется никого другого, я сама поручусь за твою невинность и непричастность к убийству Феликса, — прошептала она, желая утешить измученного человека, шагавшего рядом.

Неожиданная улыбка смягчила лицо Мерлина:

— Спасибо. Я никогда не ожидал найти в жене такую верность и сочувствие. И, глубоко вздохнув, добавил:

— Если бы ты только стала моей в истинном смысле этого слова…

— Я не хочу, — пробормотала Синара дрожащим голосом. — Не заставляй меня.

— Когда-нибудь ты можешь пожалеть об этих словах, — возразил он. — Ты даже не знаешь, что такое… физическое… прикосновение…

— И знать не хочу, — отрезала девушка и побежала вперед.

— Ты не представляешь, чего лишаешься, — прокричал ей вслед Мерлин. — Зачем терять так много?

Этой ночью Синара, облокотившись на подушки, безуспешно старалась сосредоточиться на книге, лежавшей на коленях. Перед глазами все время появлялся образ высокого красавца-мужа, а по другую сторону двери то и дело слышался шум. Мерлин громко выругался, потом заскрипел пружинами древней графской кровати. Вечером Синара хотела было вновь заговорить о Брендоне, но все мгновенно вылетело из головы, когда муж начал намекать на супружеские блаженства. Мысли о брате изводили Синару, но Мерлин был рядом, раздражающе близко, не давая покоя.

Завтра, с самого утра, она поговорит с Мерлином о брате. И, если он не захочет помочь, сама отправится в Лондон.

Синара взяла чашку с горячим молоком, только что принесенную Тильди, обожгла язык и с рассерженным стуком поставила на ночной столик. Все равно не уснуть!

Слишком многое произошло сегодня, и бесконечные предположения роились в мозгу.