Вильгельм был совершенно прав. Она не могла вести себя с ним как с чужим, не могла легкомысленно относиться к его раненому телу и лечить его кое-как, на скорую руку. Лорелея очень беспокоилась об этом потерянном человеке с белым пятном вместо памяти, заботилась о нем гораздо больше, чем входило в обязанности врача.

Она заставила себя выдержать его взгляд. Что видели эти глубокие, загадочные глаза, когда смотрели на нее? Скрывали ли они воспоминания о прекрасных женщинах, которые жили в его прошлом? Однажды он сравнит ее с томными красотками и найдет, что она тускнеет перед ними.

— Нет, — сказал Вильгельм.

На мгновение девушка ужаснулась, что опять заговорила вслух, но он снова повторил:

— Вы — исключение, Лорелея.

Его руки нежно обхватили ее лицо, большой палец медленно заскользил по гладкой коже. От этой неожиданной ласки у девушки вдруг отяжелели веки. Не смея поднять глаза, она наблюдала, как травинки опускаются на дно лохани.

— Вода становится холодной, — смущенно проговорила она.

— А, вы избегаете темы разговора. Вы вкладываете в свою работу всю душу, Лорелея, — он взял ее влажную руку. — Интересно, вы так заботливо ухаживаете за всеми своими пациентами?

— Нет, — отскочив в сторону, она схватила полотенце, которое положила согреваться на печь. — На сегодня процедура закончена. Можете вытащить ногу из лохани, — проговорила девушка и начала осторожно вытирать ее. — Вы — особый пациент.

Вильгельм посмотрел куда-то поверх ее головы.

— Из-за потери памяти?

«Потому что меня что-то влечет к тебе, — хотелось сказать ей. — Потому что у меня подпрыгивает сердце, когда я прикасаюсь к тебе». Но Лорелея промолчала. Ее признания еще больше смутят его.

— Лорелея, посмотрите на меня.

Она прекратила вытирать полотенцем его ногу и подняла взгляд. Вильгельм хмурился, его лицо было безжалостно красиво.

— Вы очень умны, Лорелея, — сказал он. — Но вы этим не пользуетесь.

— Почему вы так говорите?

— Потому что вы тратите не меня свои нежные чувства. Отец Джулиан не получил ответа на свой запрос в Бург-Сен-Пьерр. Никто не объявлял меня пропавшим. Вам говорит это о чем-нибудь?

— А о чем мне это должно говорить?

— Это говорит о том, что я одинокий человек и совсем неподходящая компания для такой впечатлительной молодой девушки. Бог мой, каноники поняли это с самого начала, — Вильгельм кивнул в сторону отца Ансельма. Старик спал, надвинув на глаза свою высокую шапку и вытянув ноги к печке. — Они не оставляют нас наедине, что, возможно, очень верное решение.

Девушка натянула ему на ногу чулок.

— Вы не хотите сегодня прогуляться?

— Хочу. Вы согласны со мной или нет?

— Нет, — просто ответила она. — Зная, что вы полезны для меня.

— Что, вы под этим подразумеваете?

— Во-первых, мой трактат. До вашего появления желание поделиться своими мыслями с другими докторами было всего лишь мечтой, которой не суждено сбыться.

— Со временем вы бы решились на этот шаг.

— Возможно, — нагнувшись, Лорелея отвернула штанину его брюк, застегнула манжету и протянула руку, чтобы помочь ему встать, но мужчина отказался от ее услуги. — Но, скорее всего, не решилась бы никогда, нет.

— Почему?

Девушка не могла смотреть ему в глаза.

— Вы будете смеяться, если я скажу.

Пальцем Вильгельм приподнял за подбородок ее лицо:

— А вы попробуйте.