– Спасибо, мистер Лерман, – сказал Джон Дервиш.

Когда Джон с Бобби забрали Лермана из больницы и привезли домой, там его ждал большой конверт с логотипом архива. Это был ответ на его запрос. Фамилия ученого зятя Анны была Захаржевский. Несколько лет назад он умер, но его жена, Ариадна Сергеевна, живет в Санкт-Петербурге по такому-то адресу. В Петербурге же, но по другому адресу живет их сын Никита Всеволодович Захаржевский. Дочь Татьяна, носившая в первом браке фамилию Чернова, с мужем развелась, оставив ему дочь Анну, вторично сочеталась браком с гражданином Великобритании Аполло Дарлингом и в 1982 году уехала на постоянное жительство в Соединенное Королевство.

– Есть! – воскликнул Лерман. – Это она!

– Не кричи, тебе вредно волноваться, – мягко пожурил Бобби. – Переведи дух и расскажи все по порядку. Только пусть Джон тоже послушает.

– …получается, эта Татьяна и есть Дарлинг Теннисон! – закончил Александр свой рассказ.

Джон Дервиш пожал плечами:

– Не факт. Старуха могла и обознаться. Но даже если и так, что с того?

– Но у нее большое состояние! А теперь, когда она стала леди Морвен, – это просто огромное состояние! И если бы мы могли как-нибудь к ней подобраться…

– Извините, мистер Лерман, но, подумайте здраво, это все пустые фантазии. Мы с Бобом предпочитаем ставить реальные цели и реально их достигать. Правда, Боб?

– Правда! – с энтузиазмом подтвердил Бобби.

А Лерман не сводил с него глаз. Из очаровательного и капризного котенка возлюбленный Адонис превратился в стремительно матереющего молодого леопарда, прекрасного, гибкого – и смертельно опасного…

И вот, звонок профессора Делоха, не встречавшегося с Александром лет пять и ничего не знавшего о плачевном состоянии его здоровья – иначе ни в коем случае не стал бы беспокоить просьбами, – сделал цель реальной. Джон Дервиш включился всерьез.

В один из тех моментов, когда болезнь дала Александру Ильичу короткую передышку, он спросил Роберта:

– И все-таки, кто такой мистер Дервиш? Откуда он, за что сидел?

– Знаешь, Ильич, Джон не из тех людей, кому задают вопросы. Он сам их задает и всегда получает на них ответы, – после недолгой паузы ответил Бобби.

…Конвульсивно дергающаяся рука выронила ингалятор, нашарила кнопку… На визг звонка прибежала Инга, с профессиональной сноровкой купировала приступ, поставила капельницу. Александр успокоился, затих.

Инга вышла.

В наступившей тишина Лерман слышал доносившиеся из коридора голоса Дервиша, Бобби и Инги:

– Времени мало, придется разделиться. Ты берешь на себя мальчишку. Его охраняют, так что действуй по обстоятельствам и лучше хитростью.

– Понял. Что с остальными родственниками?

– Старушкой-мамой и брошенной доченькой займемся позже, непосредственной угрозы они не представляют… А наш гость остается на вас, Инга.

– Какие будут указания, мистер Дервиш?

– Лечить по прежней схеме до нашего возвращения. Да, и еще – ровно через неделю позвоните вот по этому номеру и от имени мистера Лермана скажете профессору Делоху, что его русский протеже приезжал, ничего для себя интересного не нашел и улетел домой.

– Правильно, Джон. А то, чего доброго, этот козел забьет тревогу и кинется на поиски. Не хватало нам еще и с ним разбираться… Значит, саму леди-миледи ты берешь на себя.

– Правильно понял. Из-под земли достану, где бы ее черти ни мотали…

(6)

Он не различал «светло» и «темно», «наверху» и «внизу», «громко» и «тихо», «много» и «мало».